Сзади подбежал Дыбин. Этот парень был довольно крупным, но вел себя как клоун.

— Пацаны! Дайте я вас обниму. Как давно мы втроем не оставались. Может, после праздника в клуб и по девочкам?

— Я пас, — прикусил губу, мечтательно закатив глаза. — От Инги ни на шаг.

— Ой! Можно подумать! Один разок налево можно. И два тоже.

— Эй, Поляков, мы не зайдем в зал до тех пор, пока не скажешь, почему ты бледнеешь, как барышня в корсете, мать твою! — Рустам пощупал мою спину. — Проверил на наличие бабского предмета гардероба.

— Ладно, скажу. Только не орите. Это тебя, Дыба, касается. Ты постоянно громко выражаешь эмоции. В общем, Инга ждет ребенка.

Я замер, парни тоже, но спустя секунду оба заорали, как притрушенные.

— Да ладно? Ну красава! — орал Дыбин.

— Папашка! Димон, это же потрясающая новость. В нашем полку прибыло. Твою, мать, Поляк. Красавчик! Мы должны это дело обмыть, — голосил Рустам.

Остальные парни стояли у окна. Так всегда было. Каждый знал, что нас троих связывает нечто большее, чем работа в группировке. Мы были не друзьями, а семьей.

Дыбин жил в трешке в районе текстильного комбината со старенькой матерью. И каждый раз, приходя к нему, я чувствовал себя как дома. Мать Рустама тоже любила меня как сына. Еще с армии. Вот только я хотел увидеть свою. Неважно, как она относится ко мне. Я не перестал любить ее.

Покурив еще по одной, обнялись и подошли к своим ребятам.

— Шаман, — я огляделся. — Ты у входа присядь, ладно? Мне нужно, чтобы все прошло сегодня тихо.

— Не вопрос, Дим. Мышь не пробежит.

И я знал, что на каждого из моих парней можно положиться.

В зале стоял гул. Играла всевозможная музыка. Предпочтение, конечно, отдавали кавказским мотивам, но иногда я слышал русскую попсу и даже шансон.

Столы были рассыпаны по всему огромному и кричаще дорогому залу. Люстры из стекла свисали с потолка, и люди, проходившие к столу будущих супругов, чтобы поздравить, задевали их головами.

Прямо посередине стоял стол побольше, куда складывали подарки.

Инга потащила меня за руку к главному столу.

— Лицо попроще, Поляков. Это помолвка, а не очередная сходка, — любимая женщина улыбнулась, грациозно взяв меня под руку. — И не смей ржать.

Но я уже смотрел на невесту приятеля. И неважно, что меня воспитывали как джентльмена. Сусанночка была страшненькой. Мягко сказано.

Рустам сидел рядом с девушкой. Но каждый раз, когда та пыталась поправить его белоснежную рубашку или просто приобнять, приятель дергался и бледнел.

Девушка была одета в пышное платье с люрексом чешуйкой ярко-желтого цвета. Оно гармонировало с ее смуглой кожей. Я даже нахально рассмотрел фигуру будущей жены друга. Довольно аппетитные формы, а вот лицо.

У девушки были самые настоящие усы. Черные и довольно густые. И если бы не это, она, возможно, была бы симпатичной. Кроме того, у нее почему-то была одна длинная бровь.

— Прости Господи, — тихо прошептал я и тут же почувствовал, как Инга наступила мне на ногу тонкой шпилькой. — Знаешь? Это больно! Я же не заржал, а просто констатировал очевидный факт.

— Если ее сводить в салон красоты, — прошипела Инга. — Будет такой же, как я.

— Сомневаюсь, — послышался голос Дыбина прямо у моего затылка. — Ей осталось только купить коня и шпагу! Д’Артаньян. Ну, вылитый Боярский, только баба. Сиськи, талия и усы. Потрясающе!

И говорил он так тихо и даже как-то трепетно, что сдержать смех было просто невозможно.

Я громко хохотнул и нервно дернулся, когда Инга ущипнула меня за ладонь.

— Вот же придурки. И эти люди — авторитеты города, — шептала Инга, но я хорошо видел, каких трудов ей стоит не засмеяться. — Детский сад. Честное слово. Вы просто не понимаете, парни. Так принято. Значит, у отца девушки есть то, что очень нужно родителям Рустама. Дети — лишь средство. Максимум поживут и разбегутся. Хотя и это навряд ли.

— Почему? — убрал стул за одним из пустых столов, давая Инге присесть.

Сейчас мне хотелось находиться как можно дальше от стола лучшего друга, дабы не испортить праздник.

— Почему? — спросил Ингу Андрюха. — Ну, если они не любят друг друга, то о какой счастливой жизни может идти речь.

— А они могут и полюбить, — пожала плечами брюнетка. — Но я рада, что меня сия нелестная участь миновала.

— Еще бы, — я подмигнул ей. — Ты себе отхватила самого красивого мужчину в этом зале.