Старик Томас хотел схитрить и сделать передышку, для этого по ходу он выдумывал что-то, но была одна история, которую он решил примерить на горячие головы Яана и Прийта, история о том, как инквизитор раскопал похороненную ведьму.

Во время большого инквизиторского объезда прибыл он в один город, где почти все население было истреблено чумой. Оставшийся народ готовился к смерти, и то, что люди узнали об одной погребенной женщине, страшило их не меньше чумы. Видели они призрак, являвшийся по ночам, и уносящий несчастных. Это был призрак той женщины. Инквизитор высказал свое подозрение, если она пожирает свой саван в могиле, то точно ведьма, и пока не пожрет его, люди будут помирать. Не медля Инквизитор велел раскопать могилу и вскрыть гроб. Из могильщиков только один вызвался выполнить приказ инквизитора. Оторвав крышку гроба, он вытащил покров и все удостоверились, что покров изъеден. Трупу отсекли голову, и затем все было сожжено. И несли люди хворост на погребальный костер, и разгорался он все выше. Потом неделю постовались и молились в храме, давя друг друга от неистовства. Но вытравили страх, и чума оставила город.

– Вот с ведьмой – то как…, – добавил старик.

Вошедши на кладбище, спутники сразу принялись за работу. Копалось легко. Земля оказалась податливой, мягкой, рыхлой, легкой. Изрядно пришлось поднатужиться, когда сдвигали могильный камень, вросший в землю. Копать Яану, Прийту и Якобу пришлось втроем – старик отрешенно сидел поодаль, и все прикладывал руку к груди, проверяя сердечное биение, замирал и прислушивался. Видно, боль в левом боку его опять досаждала, как намедни, вечером. Еще посетовали они на безветренную погоду, что установилась, как подошли к могилам. Но в этом не усматривалось никакого природного благоденствия, потому что тишина была как перед бурей. И все деревья вокруг встречали не птиц, а кого-то другого, смирно выстроившиись, как на паперти, за подаянием.

С камнем управились тогда, когда Яан вырубил кол, и неподатливая преграда была развернута в сторону.

Прокопав до могильной глубины, гроба они не обнаружили. Ошибиться тоже было невозможно. На похоронах старухи были все. Тогда углубились еще на пару ладоней, но лопаты уперлись в жесткие слои глины. Старик с каким-то остервенением принялся креститься. Но получалось у него все неловко, будто отмахивался он от комаров. Лопата у него совсем не втыкалась, он пыхтел и скреб отколовшиеся куски земли. Тяжело было копать, но легче давалась молитва. Сидишь, хоть в яме, хоть на бугре – читай молитву и тебе станет легче. Но никто не хотел слушать причитания старика. Из дрожащих его губ сыпались слова, посвященные Богу, ласкали его слух и не давали покинуть его последним силам. Видно было, что перепугался он насмерть. Может, поэтому оступился, и когда упал на днище могилы, то отказался подниматься.

На него махнули рукой – выберется, когда належится. Старик поупорствовал, посопел и начал выбираться.

– Томас! Дай руку! – крикнул Яан, поджидавший его наверху.

Его вытащили, усадили в траву и все отворачивались как от прокаженного. Дурная примета – падать в могилу, где лежал покойник – это все про себя отметили. Но вслух такого не скажешь. Хотя жесты были у всех красноречивее языка. Томас скользил глазами по этому чертовому кладбищу – он был в смятении от своих предчувствий и не знал, как подавить их. Вот он опустил голову – хотел выдавить хотя бы слезы, да слез не выдавишь из старых глаз. Так и сидел, понуро и тяжко.

Между тем Якоб с Яаном прошли все свежие могилы, смекая, кого-где хоронили. Было ясно, что стоят новые могилы с неизвестными захоронениями. Да как в них лезть? Не по божески это. Они увлеклись, и поднимающийся шум за воротами кладбища, и дрожащие на петлях ворота остались ими незамеченными.

Неподалеку от старика, примостившись на гниющем кресте, Прийт докуривал свой табак. В голову ничего не приходило, и он бессмысленно следил за снующими друг за другом Яаном с Якобом. Яан сморкнулся и удрученно спросил:

– Как узнать, где бабку схоронили?

– Я ж был на похоронах… Да и ты вроде был, а Томас? Аль нет? Вот наискось старый вяз. Ближайшая могила шагов десять от этих кустов, – Прийт пошел – проверил, и молча уселся рядом со стариком, у насыпи, привалившись локтем на большой ком земли.

– Люди не хотели, чтобы бабку положили рядом с их родственниками, – продолжал Прийт. – Боятся старуху и на том свете…

Яан пристально посмотрел на могильный камень:

– А камень этот на свиное рыло похож, я хорошо запомнил. И где его взяли?

– А мне про свиное рыло покойный Ларс рассказывал. – Прийт перекрестился. – Яан, а ты тоже… того… рыло это видел?

– Нет! Не видел, – Яан нахмурился. Ему надоели подобные разговоры.

Старик Томас оглянулся на всех:

– Вот мы все крестимся, и могилы треважим. Не по-божески это. Давайте закопаем, как было…

– Старик, помолчи!

– Слушай, Яан, у него вон та левая сторона темнее, чем правая…

– Томас! Хватит! Причитаешь, как курица на насесте.

– Может, закопаем? А? Как было? – спрашивал старик.

– Тебя сначала положим. Не хочешь к бабке, а? Томас? – шутил Яан.

Но Томас ничего не отвечал, лишь крестился, пряча глаза. Он все воспринимал всерьез, и бережно вынимал из кармана длинного жилета огниво, чтобы снова раскурить трубку, без которой он, несмотря на ее плохую тягу, не мог обходиться по утрам. При этом старик не умолкал и все читал молитвы к Богу.

Прийт, пока докуривал свой табак, долго и пристально оглядывал свежие могилы. Крупнее всех выделялась насыпь на могиле Янека. И вдруг блеснула в его голове какая-то разгадка.