Шрифт:
На плече повешенного Ларса сидела жирная крыса, отгрызшая ему язык и нос. И висел он с изуродованным лицом и подогнутыми ногами… а под ним валялся меч… и отрубленная рука. От которой остались лишь кости. Пытались они согнать крысу, прикрикнули на нее, но та раскрыла свою окровавленную пасть, насупившись на вошедших людей, и не тронулась с места. Когда в зверя направили вилы, то и тогда его ничего не испугало и не смутило. И казалось, всем, что перед ними не крыса. А какое-то неземное существо, которое ничего не опасается, не чувствует страха и боли, готовое наброситься на любую живую тварь. Крыса, испытавшая на себе колющее острие вил, вдруг перелезла на спину Ларса, спустилась по ноге повешенного, и вернулась обратно на плечо. Разъяренный Отто размахнулся длинной палкой, и стал бить наотмашь, попадая каждый раз по плечам и голове повешенного. Все отвернулись, и потом увидели, как держась одной рукой за плечо, Отто выскочил из сарая. Из-под его сжатых пальцев струилась кровь.
– Проклятая крыса! – выкрикивал раненый. – Эта тварь меня укусила!
На глазах у всех белело его лицо, и белели дрожащие пальцы на ране, которую он все пытался зажать. Крыса набросилась на него мертвой хваткой и вырвала из плеча кусок мяса. Он в изнеможении присел и оторвал руку от раны – кровь стала бить ключом и сильнее растекаться в разные стороны. К нему бросились люди, но он уже был без сознания, и никто не сообразил, что нужно быстрее останавливать кровь.
Когда из дома вынесли тряпки для Отто – было уже поздно. Позвали Марту – будто она могла чем-то помочь. Никто не видел Марту, но в доме вспомнили про нее. Бездыханное тело Отто перенесли к соседке, фру Эмилии. Она была известной знахаркой в округе. И лишь покойный Ларс не признавал этого. Так случилось, что у нее накрывали столы и на похоронную обедню старухи Агнессы.
Яан решил вернуться в сарай, где был повешенный, за мечом. Собаку куда-то спрятали – он забежал в сарай, и не поднимая глаз на висящий труп, стал рыскать вокруг, в застеленной соломе, но меча нигде не было. Яан оглянулся на крысу и пошел прочь.
В доме Прийта Моома за вином и спорами наступила ночь. Почернело в окошке, у которого сидели друзья. На дальней дороге, что вилась за яблонями, утихли шум подвод и людские голоса, и лишь изредка взрывал тишину лай бессонных собак.
Договорились они собраться с утра у озера. Для сожжения ведьмы наметили одну поляну за ближайшей к кладбищу лесной опушкой. Дорогу знал старик Томас. Но ни он, ни его соратники не знали, что над дорогой, по которой им предстояло идти утром, повисла тяжелая ночная мгла. Это был дурной знак, знак тех темных сил, что призваны Дьяволом, и уже сомкнули свои ряды перед Будущей ночью.
Ранним серым утром старик приковылял к Прийту. Тот еще спал, но старик растормошил его. Зря, что-ли, загасил он трубку во дворе.
– О! Томас! Ты чего?
– Шел к тебе и думал, дождь бы не начался. Вон тучами как затянуло.
– Вот и спал бы, – Прийт повернулся на другой бок, и пробурчал: –…Пришел ни свет – ни заря.
– А – а – а… – махнул рукой Томас. – Да тревожно на душе у меня, Прийт. Может не надо нам лезть к… к …
– Куда?
– К могилам! Я вот и Янека вспомнил, – старик всхлипнул. – Да…, не спрашивай лучше.
– Я и не спрашиваю.
– Вот-вот, – не унимался старик.
– Принесла же тебя нелегкая. Еще час до сбора.
– Поспи, Прийт, поспи, а я посижу рядышком.
Глава 51
В лесу прояснялось после сырой ночи. Над озером клубился пар. Прийт и старик, пришедшие раньше всех, прислонились к соснам, закурили и наблюдали за озером. Старику не здоровилось. В сторонке, на пригорке, терпеливо ждал он, и все щурился, вглядываясь куда-то вдаль. И уже не чувствовал он себя в лесу, как дома, а раньше ведь было так. Глядя на него, можно было подумать, что ждет он – не дождется какого-то сигнала.
Вдруг резко потемнело, над озером нависли низкие тучи. Завыло застенало зверье. И среди этого вертепа мошкары стали образовываться пятна, сгущаться и растворяться, пока не отделилось белое пятно и не стали выделяться его оконечности, пока не была обнаружена его мощь и сила, пока не начала тускнеть ажурная листва. Это Пришлец шел навстречу, и из под высокого головного убора виднелась мертвенно-бледная личина.
Они уже успели продрогнуть, когда появился Яан.
– Ты к бабке не заглядывал? Бедолагу Отто перетащили или нет? – поинтересовался Якоб.
– Да когда б я успел? … Как он помер!? Я думал – очухается! От крыс еще никто не помирал.
– …
Гробокопатели шли быстрым шагом, старик Томас, воюя с одышкой, едва поспевал за ними.
– Упорину бы мне хотя б срубили! Как догнать-то вас?
Расстояние все увеличивалось, старик уже обнимал каждое дерево, в надежде обрести новые силы для продолжения пути, пот застил глаза, и тогда он закричал им, чтоб подождали – в начале слабо, но потом дозвался, и его услышали, вернулись, пожурили.