– А как же сила? – вспомнила вдруг Ингрид. – Ведь ты можешь то, что другим недоступно. Ни магам, ни простым людям.

– Конечно, со стороны рунные татуировки, все эти манипуляции с эфиром выглядят потрясающе, – вздыхая, соглашалась Дора. – Но я в гробу видала такую силу.

– Жалеешь, как все получилось по итогу? – предположила сержант лениво.

– Именно! Настоящие проблемы начались именно с моего дара, – считала Казадеи. – Никакой это не дар – проклятие самое натуральное…

Шифтер хотела еще что-то сказать, но Драго прошёлся иглой в опасной близости от её позвоночника. Она зашипела и запричитала:

– Ай! Полегче! Больно ведь!..

– Я мигом, – только и сказал Узелац, не отрываясь от работы.

Вверх из ранок местами поднималась кровь. Стрелок заботливо её подтирал.

– Между мной и Приамом, по сути, разница не большая, – рассуждала Дора. – И он, и я – собственность Церкви Равновесия. Никто меня не отпустит восвояси. Даже если буду не в состоянии служить. Тьфу-тьфу, конечно…

– Руны на твоём теле слишком ценны… – понимал Альдред, искренне сожалея.

Не хотелось бы ему оказаться на месте Казадеи.

– Совершенно верно. Для меня обратного пути нет. Просто взять и срезать их с меня нельзя. Вам в этом плане проще.

– Это при условии, что до пенсии всё-таки умудришься дожить, – поправил её Узелац. – И уйдёшь на своих двоих в закат. Богдан, Имре, Максанс. Другие наши бойцы. Они ушли в никуда. За «спасибо», по сути. А денег – воз и ныне там. Как ни странно, такой исход ждёт каждого второго инквизитора… Хочешь, не хочешь, а это данность.

– Тоже верно. И меня это тоже касается. Но даже не безвыходность самое паршивое, – жаловалась Дора.

Лишь бы отвлечься от боли, она проявила особую словоохотливость.

– Что же? – спросила Ингрид.

– Шифтеры не приспособлены колдовать без конца, – поясняла Дора. – Отец Радован сказал мне это прямым текстом. Значило бы это еще что-то для него. Мне выпала своего рода роль загнанной лошади. Сколько выдержу, сколько пробегу, столько пользы принесу, пока не рухну без сил. Как известно, если лошадь падает, её стреляют. Либо же она сама подыхает. Медленно, в муках.

Перед глазами у Альдреда проносились воспоминания. Он видел, как у нее течет кровь. Ни о чем хорошем это не говорило. Дора уже на пределе своих возможностей.

– Жуть, – пробормотала Бенеке.

– Конечно, в случае меня всё гораздо проще, – продолжила Казадеи. – Тело разрушается постепенно. Соли нектара закупоривают кровеносные сосуды. Образуются сгустки крови, давление скачет, как бешеное. Вены разрушаются сами по себе при эмиссии эфира. Я все еще обычный человек. И организм к этому просто не готов. Жизни не хватит, чтоб что-то изменилось. У магов немного другая физиология, всё же…

– Все происходит как-то слишком… быстро, – проронил Альдред задумчиво.

– Таких, как я, очень мало, – напоминала Дора. – Бьюсь об заклад, Священная Инквизиция отрабатывает на мне все возможные методы обращения с шифтерами. Что можно, что нельзя, в каком количестве. Я хочу сказать…

Она замерла.

– У меня такое чувство, будто я сгорю на этой проклятой службе. Совсем скоро…

– Но ты не можешь быть уверена, Дора, – возмутилась брюнетка.

– Я знаю, о чём говорю, – сказала Казадеи, как отрезала. – Я чувствую, что-то не так. Когда ты молод, все по плечу, и ничего нигде обычно не болит. Беспричинно. А у меня постоянно ломит суставы… как у бабки! Страшно представить, что происходит под кожей из-за выбросов эфира…

– Готов поспорить, ничего хорошего, – насупился Альдред.

– Думаю, вскрытие покажет, – усмехнулась недобро шифтер.

– Прямо-таки светишься от жизнерадостности, – журила её Джада.

– Как тут оставаться жизнерадостным? – еле слышно проронила Дора. – Наши ребята, лучшие в Крепости, погибают один за другим. И мне недолго осталось.

– Хватит, перестань, – попросила Верде.

Её слова были проигнорированы.

– Чисто теоретически, – бубнила Казадеи. – Появись у меня шанс выбраться из этого порочного круга, я бы им воспользовалась. Без колебаний.

Ингрид опешила и промямлила:

– С-собираешься предать Инквизицию?

Альдред навострил уши.

Бенеке это казалось чем-то немыслимым. Знала бы она, на каких правах находилась в Корпусе сама…

– Это можно называть, как угодно, – хмыкнула Дора. – Суть одна: уйти отсюда, пока не поздно. Под шумок. Если выпадет возможность. И просто… забыть все это, как страшный сон. Было бы прекрасно, разве нет?

Морской волк усмехнулся.

– Об этом задумывался каждый инквизитор. Хотя бы разок за службу.