По окончании средней школы Джим Уотсон и его сестра учились в Лабораторной школе Чикагского университета – прогрессивном дневном учебном заведении, созданном философом, психологом и реформатором образования Джоном Дьюи. Оба стали студентами университета в пятнадцать лет благодаря содействию его президента Роберта Мейнарда Хатчинса [37] , с которым Уотсон-старший дружил в Оберлинском колледже. Хатчинс тоже рано проявил себя: он был самым молодым ректором Чикагского университета, став им в 1929 г. в возрасте тридцати лет {304} . В 1931 г. он организовал получивший общенациональную известность четырехлетний бакалавриат общего профиля на основе новаторской для своего времени образовательной программы «Великие книги западной цивилизации». В 1942 г. Хатчинс объявил о еще более смелом проекте – принимать в университет одаренных десятиклассников [38] , что способствовало бы их интеллектуальному развитию и избавляло от однообразной школьной зубрежки {305} . Джим Уотсон был идеальным кандидатом, а поскольку от дома до кампуса Чикагского университета можно было доехать на автобусе за 15 центов, он мог остаться жить с родителями. Ввиду его юного возраста и несамостоятельности помощь семьи была обязательным условием для учебы в университете {306} .

Неоготический кампус Чикагского университета в районе Гайд-Парк, который тогда был пригородом, построен в 1890 г. под эгидой Американского баптистского образовательного общества на щедрые пожертвования Джона Рокфеллера – старшего. Это учебное заведение отличалось сильным преподавательским составом и увлеченными, жаждущими знаний студентами. Там с 1943 по 1947 г. Джеймс Уотсон, предаваясь унаследованной от отца страсти к птицам, изучал орнитологию. Один из преподавателей, придирчивый профессор эмбриологии и зоологии беспозвоночных Пол Вайсс, отмечал, что студентом Уотсон казался совершенно равнодушным ко всему, что происходило на занятиях; он никогда не делал записей и тем не менее в конце курса оказывался лучшим {307} . В 2000 г. Уотсон по-своему охарактеризовал то, чему учили в Чикагском университете, придя к выводу, что на экзаменах нужно не столько знать содержание лекций, сколько уметь обосновать свой ответ: «Высокие оценки в заведении Роберта Хатчинса ставили за мысли, а не за факты» {308} .

Хотя зачетно-экзаменационная ведомость Уотсона пестрела «четверками», Уотсон усвоил три важнейших принципа интеллектуальной работы, верой и правдой служившие ему всю жизнь в науке: обращаться напрямую к первоисточнику, а не повторять чужие интерпретации; разрабатывая теорию, увязывать определенный набор фактов; не запоминать факты, а учиться думать и выбрасывать из головы несущественное. В 1993 г. на мероприятии по случаю сороковой годовщины открытия двойной спирали Уотсон написал об этом так: «Соображения приличий никого не останавливали, и чушь называли чушью» {309} . Он вовсе не считал себя от природы талантливее сокурсников, однако с большим энтузиазмом оспаривал общепринятые представления и теории, не имеющие научного содержания и/или обоснования. Ему был важен поиск знания, а не происхождение или богатство. Еще подростком Джеймс твердо решил, что не потратит ни минуты своей жизни на погоню за деньгами, академическую суету или пустую зубрежку {310} .

Каждый вечер перед сном Уотсон читал популярные романы и рассказы. В частности, на его воображение сильно подействовал роман Синклера Льюиса «Эроусмит» (Arrowsmith), в 1925 г. удостоившийся Пулитцеровской премии [39] , в котором рассказывается о жизни, работе и мыслях ученого-медика {311} . Его также весьма занимало кино, в частности такие шедевры голливудской «фабрики грез», как «Касабланка», «Гражданин Кейн», комедии Чарли Чаплина и братьев Маркс.

В 1945 г. семнадцатилетний Уотсон наткнулся на книгу Эрвина Шрёдингера «Что такое жизнь?» и тут же ее прочел. «Я приметил эту тонкую книжицу в биологическом разделе библиотеки и, прочтя ее, изменился навсегда, – вспоминал он впоследствии. – Ген как сущность жизни явно более важная тема, чем миграция птиц. Прежде я не имел возможности достаточно познакомиться с этой научной темой» {312} . Так же как Уилкинс и Крик, Уотсон нашел в книге Шрёдингера больше проблем, чем ответов на вопрос о том, каким образом в хромосомах закодирована генетическая информация» {313} .

Осенью последнего года обучения в Чикагском университете Уотсон прослушал курс физиологической генетики одного из основоположников популяционной генетики Сьюэлла Райта, который восхищал Уотсона блестящим умом и стал для него идеалом ученого, о чем он с восторгом писал родителям {314} . Райт познакомил его с работой Освальда Эвери о ДНК, опубликованной в 1944 г., и поставил ряд вопросов, поиску ответов на которые Уотсон посвятил жизнь: «Что такое ген?.. Как ген копируется?.. Как ген работает?» {315} Через несколько недель после начала лекций Райта Уотсон бросил орнитологию и взялся за изучение генетики. Хотя он получил степень бакалавра естественных наук и в 1947 г., в возрасте девятнадцати лет, был принят в «Фи Бета Каппа» [40] , но понимал, что должен еще очень многое сделать, чтобы разобраться в загадках генов. Прежде всего следовало поступить в аспирантуру, где есть возможность овладеть соответствующими задаче методами исследований и получить «билет» в научные круги – степень PhD.

В Калифорнийском технологическом институте отвергли заявление Уотсона о приеме в аспирантуру. Ему пришло приглашение из Гарвардского университета, но Джеймс сам отказался – отчасти из-за того, что там на биологическом факультете до сих пор ковырялись в вековой давности основах таксономии, а экспериментальной работой не занимались. Была и более материальная причина: в Гарвардском университете ему не предложили стипендии, покрывавшей расходы на обучение, проживание и питание, из-за чего переезд в кампус, расположенный в Кеймбридже (штат Массачусетс), оказался невозможным по финансовым соображениям. Больше повезло в находящемся не слишком далеко Индианском университете в Блумингтоне, предоставившем Уотсону полную стипендию, в том числе на жилье и питание, в рамках аспирантской программы по биологии. Индианский университет был не заурядным учебным заведением, а центром научных исследований в области генетики. Это направление возглавлял Герман Джозеф Меллер, чья работа по возникновению мутаций у Drosophila (плодовых мушек) под действием рентгеновского излучения в 1946 г. принесла ему Нобелевскую премию по физиологии и медицине.

В Индианском университете было еще два преподавателя, привлекавшие Уотсона. Один из них – Трейси Соннеборн, который учился в Университете Джонса Хопкинса, собираясь стать раввином, однако закончил его зоологом. Он изучал генетику одноклеточного организма Paramecia (инфузории туфельки). Другой – Сальвадор Лурия, врач еврейского происхождения из Турина, бежал от фашистского и антисемитского режима Муссолини сначала во Францию, затем в США {316} . Он стал наставником Уотсона и его другом на всю жизнь. Лурия изучал бактериофаги, которые, как и все вирусы, не способны сами размножаться, а проникают для этого в живые клетки, за счет которых реплицируются {317} . Благодаря тому что репликация бактериофагов происходит очень быстро, генетические эксперименты с ними занимают часы, а не дни, недели или больше {318} .