Щелчок чей-то сломанной шее, прозвучал слишком громко в тишине этого мертвого места.

Безусловно это был Ари.

Аристократ, воспитанный в лучших традициях Небесного Королевства, он не любил пачкать руки чем-то ещё кроме золота.

Зенон же не упустил жертву так просто в загробный мир.

Спустя пару минут у моих ног лежали два трупа.

— Может, нужно было оставить одного в живых?

Сунув руки в карманы штанов, беспечно пожал плечами дракон. Зенон же сел на ближайший валун, по-прежнему пряча часть лица под импровизированной маской из ткани.

— Не стоило. — фыркает недовольно волк, и я согласно с ним киваю:

— Они сами дали нам зацепку, их судьба уже давно каждому из нас известна. Убить сегодня — меньше работы завтра. — Потерев шею, я взвесил в голове все детали, пытаясь подобрать самый безопасный следующий шаг. — Значит так, Зен, оставайся здесь. Затаись где-нибудь и наблюдай.

Я видел даже сквозь маску, он скривился, но поспешил его перебить:

— Знаю, это не твоя стихия. Как только доберемся до Сентры, отправлю Баатара к тебе на подмену. Пока что не отсвечивай, просто наблюдай.

— Понял. — неохотно согласился он со мной. Я же нагнулся и, схватив за ногу того, что был поближе ко мне, кивнул дракону: — Хватай второго. Надо трупы спрятать. Возвращаемся в Сентру.

Сумерки почти опустились на город, когда я вошёл на территорию слишком оживленной таверны.

Новые постояльцы.

Тяжело вздохнув, я лишь сжал зубы, когда под сердцем кольнуло от мысли, что мою куколку мог кто-то обидеть.

Бросив поводья мальчишке-конюху, решительно шагнул в сторону прохода, расталкивая всех, кто оказался на моём пути, одним лишь взглядом. За спиной вальяжно расхаживал пепельный дракон.

— Найди Баатара, передай, пускай сменит Зена. А я к Эктару.

Дождавшись утвердительного кивка со стороны напарника, я, как бы сильно мне этого не хотелось, направился к толпе разыскать командира.

Хоть сильнее всего сейчас хотелось вдохнуть уже успевший стать родным запах её волос. Прикоснуться губами к нежной коже.

— Господин! — улыбчивая служанка, что попалась на моём пути, кокетливо мне улыбнулась, но я не удостоил её и взгляда.

С хозяйкой таверны пришлось хотя бы из вежливости поговорить.

— Доброго вечера, господин. — смерила она меня оценивающим взглядом, и я ответил ей тем же, краем глаза замечая командира за столом, где сидела и она.

— Доброго, — откашлялся я. — Как дела в таверне?

— Оу, всё хорошо, если не считать, что мой постоялый двор одна человечка-ведьма превратила в бордель.

Я встрепенулся, мы оба поняли, что говорим об одной и той же девушке.

Подняв на неё убийственно злой взгляд, я удивился внутренне, насколько спокойно она его выдержала.

Неужели… Не врёт…?

— Разве ты не знал? — притворно удивилась нагиня, с издевкой нагибаясь над столом, подойдя ко мне ближе. — Стоит тебе уйти, как в комнате номер 18 начинают появляться мужики. Она всех принимает.

Сердце сжалось в груди от мысли, что кто-то касался её белой кожи. Кто-то другой, но не я!!!!!

Кто-то целовал её.

Ласкал.

Нет!!! Нет!!! Нет!!!!

— Заткнись…

Процедил я сквозь зубы, слыша сквозь гул, как скрепит жалобно столешница под моей рукой.

— Не веришь? — фыркнула злобно она. — Чего же вы все в ней нашли, а? У неё и сейчас мужик. Иди проверь!

— Задкнись! — рыкнул я громче, но тут же услышал голос Баатара:

— Садэр! — обернувшись на него, я замер. — В её комнате действительно, как уже полчаса, зашёл кто-то чужой. Мужчина, судя по стану.

Сердце упало куда-то вниз.

Унижение?

Я вас умоляю… Только злость и ненависть.

От мысли, что другие касались её.

И на это проклятую ведьму, которая, видимо, доигралась. Дверь на пути к её комнате показалась тоньше бумаги. Разломав её без сожаления, я меньше чем за секунду уже прижимал маленькое тело к стене, грубо держа за шею.

— Садэр? — её голос звучал удивлённо и хрипло, почти сипло. Какая-то вялость в теле, туман в глазах.

Но всё это ускользало от меня, я жаждал мести.

— Отпусти… больно.

Кто знал, что эта просьба станет твоим приговором, девочка? Последовав твоим словам, я отнял палец от шеи и обомлел.

Следы чужих губ, следы чужих зубов.

Зверь порвал цепи, которыми я его связал внутри.

Похоть.

Ненависть.

Жажда.

Жестокость.

Они вырвались наружу, и никто уже не вытащит тебя из моих рук.