— Да, Геринг, это разумно — осмотреть прилегающую территорию и опросить местных жителей. Возможно, кто-то что-то видел, или заметил или будут найдены какие-то следы воздействия. Действуйте, Геринг, я на вас надеюсь! Как только оперативники закончат запланированные мероприятия, немедленно приезжайте ко мне, независимо от того обнаружат они что-нибудь или нет. Нужно будет обсудить создавшееся положение. Да поможет вам бог!

— А что с вражескими самолетами, они еще здесь? — спросил фюрер, ни к кому не обращаясь, и не поднимая взора к небесам.

— Нет, они улетели, — ответили одновременно Геринг и Фридрих

Фюрер повернулся и, ничего не говоря, направился к все еще сидящему на табурете обгоревшему солдату, и о чем-то поговорил с ним, держа свою руку на его плече. Никто из присутствующих последовать за фюрером не посмел.

— «Какой же он умница», — подумал Фридрих. — «Не зря нация избрала его своим лидером, а со всеми этими возникшими неурядицами он, конечно же, справится».

К 10 часам утра по берлинскому времени в большом кабинете ставки фюрера собрались все приглашенные на экстренное совещание. Сам фюрер после возвращения с аэродрома уединился в своей личной комнате отдыха. Адъютант Фридрих неоднократно выходил из его комнаты с разными поручениями. Проходя по общему залу, он замечал, что некоторые собравшееся переживают, ожидая бури, другие ведут себя спокойно. Скорее всего, их поведение зависело от меры участие или неучастия в происшедших событиях. Больше всех, как приметил Фридрих, переживал министр пропаганды Геббельс. Время от времени он вставал со своего стула и ходил по залу, беззвучно шевеля губами, по-видимому, репетируя свое оправдание.

Геринг прибыл на совещание в 10-08, о чем Фридрих немедленно известил фюрера.

— Здравствуйте, господа, — произнес фюрер, выйдя из своей комнаты. — Я не могу сказать «Доброе утро», поскольку оно омрачено произошедшими событиями. Больше всего меня расстроила трагическая гибель наших лучших пилотов. Почтим их память!

Все встали.

— Спасибо, прошу садиться.

— Господа, я собрал вас, чтобы обсудить происшедшие события и наметить план наших дальнейших действий. Не скрою, что я был взволнован, и даже несколько напуган этими событиями. Итак, сегодня утром в берлинском небе появились вражеские самолеты, которые разбросали листовки, содержащие ультиматум. Нам предлагают капитулировать, и дают на раздумья одни сутки. В противном случае Сталин обещает уничтожить всю нашу экономику, как и экономику наших союзников в течение недели путем применения дальней бомбардировочной авиации.

Докладчик сделал паузу, затем продолжил: — В подтверждение своих намерений неприятель провел диверсию на аэродроме, а также провел блестящую операцию то распространению текста ультиматума по берлинскому радио. Это с одной стороны. С другой стороны, я хочу напомнить вам, что наши войска находятся под Москвой, и не сегодня-завтра ее займут. Можно подумать, что Сталин сошел с ума от страха и прислал этот ультиматум. С другой стороны, он продемонстрировал нам достижения их науки и техники, а также возможности своих агентов в Берлине. Однако, зная Сталина, как трезвого и умного политика, можно думать, что у него есть какие-то основания для этого ультиматума. Я только что связывался с нашими ведущими авиаконструкторами и учеными-физиками. Они заявляют, что это были самолеты нового поколения, обладающие большой дальностью полета, высокой скоростью и огромной грузоподъемностью. Поэтому мы должны всесторонне проанализировать создавшуюся ситуацию. Прежде всего, я хочу спросить – есть ли среди вас лица, которые предлагают капитулировать?

В зале воцарилась тишина. Фюрер чуть помедлил, и продолжил: — Таких нет, и это правильно, потому что «Дойче зольдатен нихт капитулирен». Хорошо господа, продолжим. Комендант Берлина, доложите о ситуации в городе.

— Мой фюрер, — встав, начал комендант: — Как только появилась информация о том, что в городе появились вражеские листовки, был организован их сбор. Для этого были привлечены работники комендатуры, полицейские, а также все дворники. В настоящее время все листовки собраны, пересчитаны, опечатаны и заложены на хранение в участках полиции до дальнейшего указания. Возможно, что некоторые листовки остались где-то на крышах, или в других затрудненных для доступа местах, но их немного. Что касается населения, я сам видел, проезжая по городу, как люди брали эти листовки, начинали читать и сразу же бросали. Никакой паники в городе не замечено, никто не бросился скупать продукты, как этого можно было ожидать. Работники телефонной сети отмечали значительное увеличение нагрузки на сеть, но к данному моменту нагрузка пришла в норму. У меня все.

— Спасибо, садитесь. Теперь вы, Геринг. Есть ли результат оперативно-розыскных мероприятий.

— Да, результат есть. Если вы заметили, с южной стороны к аэродрому примыкает небольшая рощица, а за ней проходит грунтовая дорога к небольшому населенному пункту. В центре этой рощицы есть небольшая полянка, на которой обнаружены следы пребывания неизвестных лиц, как минимум двух. Можно с уверенностью полагать, что именно оттуда был запущен небольшой, бесшумный летающий аппарат, ковер-самолет, который и произвел диверсию на аэродроме, действуя в темноте. Там расстелена плащ-палатка, на которой оставлена баночка с окурками, часть окурков со следами губной помады. Кроме того, там же, рядом с этой плащ-палаткой обнаружен прозрачный сосуд емкостью примерно 5-6 литров. Он прозрачный, но не стеклянный, а из легкого, довольно гибкого материала. В верхней части сосуда имеются крючки для подвески, а в нижней — отверстие в виде диафрагмы с пружинкой и рычажком с тросиком, которым можно открывать отверстие. На внутренней стороне этого сосуды видны капли жидкости с таким же резким запахом, как жидкая грязь на бетонном поле. Все это сфотографировано, но фотографии пока не готовы. Один из агентов очень быстро и убедительно нарисовал этот сосуд. Вот, пожалуйста, можно посмотреть.

Подскочивший Фридрих немедленно передал рисунок фюреру.

— Мы полагаем, — продолжил Геринг, — в этом сосуде была та самая «мертвая вода», то есть реагент, который испортил бетон. Мои помощники сейчас передают все это на экспертизу. И что самое интересное, у всех сложилось впечатление, что все эти вещи намеренно там оставлены. Кроме того, один из местных жителей показал, что вчера поздним вечером, он заметил стоящий там, на обочине дороги, легковой автомобиль. Местные жители обычно там не останавливаются, осознавая, что это важный военный объект. На всякий случай он записал номер автомобиля. Номер уже успели проверить, это, естественно, подделка. Что касается полосы, то грунтовая полоса готова и уже опробована с положительным результатом. С восстановлением бетонной полосы придется повременить.