Я кладу руку на его пальцы.

— Ты смог снять и своё проклятие?

— Лира, — строго предупреждает он. — Времени мало. Ведьмы рассказали мне, чем закончится эта ночь без исцеления, и это не очень приятно.

Ладно. Полагаю, проклятие Тартало может подождать. Я убираю руку, и он принимает это как знак. Открывает флакон, от которого пахнет словно адским пламенем, и проводит пальцами по моей шее, наклоняя её назад, чтобы помочь мне выпить содержимое.

Когда меня начинает тошнить, он закрывает мне рот ладонью.

— Нет. Нельзя вырвать, другого такого не будет. Ты не можешь, слышишь? Ты должна проглотить всё, Лира.

Его взгляд полон огня, и он так близко… слишком близко.

Я закрываю глаза, когда начинают литься слёзы, и киваю.

Он выливает остатки зелья мне на губы и вновь ждёт, напряжённо наблюдая, пока не проходит несколько мгновений без приступов рвоты.

— Теперь можешь уходить, — говорю я, не сдержавшись.

— Я не уйду, — отвечает он, не задумываясь.

— Если ты ошибся…

— Тогда мы оба умрём, принцесса.

Он внимательно смотрит на меня, словно боится, что вот-вот случится что-то худшее.

— Ты узнал, почему старуха хотела меня убить?

Он колеблется.

— Потому что однажды ты станешь править.

Я всё ещё чувствую горький вкус зелья на языке. Если это правда…

— И другая ведьма согласилась помочь мне? Что она потребовала взамен за исцеление?

— Ничего, что я не был готов отдать.

— Это должно было быть что-то важное, — понимаю я с нарастающим страхом. — Если это зелье могло убить меня, убить будущую королеву, то цена, которую ведьма запросила за спасение, должна была быть огромной.

— Как я уже сказал, — начал он, проводя рукой по моему влажному лбу, — это было нечто, что я мог заплатить.

Он не скажет мне.

— А что с браслетом?

— Она сказала, что не может его снять, и я не стал терять время.

Я снова закрываю глаза. Пальцы Кириана всё ещё держат мою шею. Его большой палец нежно гладит чувствительное место за ухом.

— Ведьмы здесь не такие могущественные, как северные соргиняки. Всё ещё есть шанс, что есть способ, — добавил он. — Они утверждают, что браслет не является частью проклятия, а следствием сделки. Что ты обещала? Что ты дала Тартало?

Чёрт. Это правда. Я помню это, как будто это было целую вечность назад, но это случилось: он видел моё обнажённое тело, изучал его дюйм за дюймом, включая место, где золотой браслет обвивает мою руку.

— Ничего, что я не была готова заплатить, — провоцирую его.

Уголок его рта поднимается в кривой улыбке.

— Какой ты безрассудной и дерзкой была.

Я прикусываю губы, потому что не знаю, как ответить, не дав ему основания для правоты. Лира не стала бы рисковать своей жизнью без причины; и уж точно не стала бы давать столь неопределённое и требовательное обещание, как то, что связывает меня.

Поэтому я промолчу.

— Лира, — шепчет Кириан, спустя мгновение, когда мои глаза начинают закрываться, — кажется, всё прекратилось. Твои глаза больше не кровоточат.

Я касаюсь щек пальцами. Они всё ещё влажные, но мои глаза действительно стали легче, а кровь больше не застилает моё зрение.

Кириан отходит от меня и исчезает в комнате, которую я раньше не замечала. Должно быть, это ванная. Когда он возвращается, я слышу, как льётся вода.

— Ты примешь ванну, — говорит он, — ведьмы сказали, что важно очиститься.

Он смотрит на меня с некоторым сомнением. Кажется, он хочет сказать что-то ещё, но передумывает.

Я не успеваю попытаться встать сама. Он преодолевает расстояние между нами и обхватывает меня за талию, помогая подняться.

— Я справлюсь, всё в порядке, — говорю я, — я могу встать сама.

Думаю, моё упрямство только заставляет его не поднимать меня на руки, но он не отходит. Мы медленно идём вместе, пока не доходим до роскошной и просторной ванной комнаты, украшенной позолотой и множеством деталей. Вдоль стены стоит ванна с длинными золотыми кранами, выполненными в виде мифических существ с разинутыми пастями. Перед зеркалом два умывальника с сияющими кранами, сверкающими под светом канделябров. На стенах висят картины с пасторальными сценами: красивые девушки купаются в озёрах и реках или отдыхают нагими под солнцем.

Хотя с тех пор, как пришёл Кириан, галлюцинации исчезли, я всё равно чувствую себя совершенно истощённой, может быть, даже больше, чем раньше. Не знаю, связано ли это с потерей крови, проклятием или тем и другим сразу, но каждый шаг даётся мне с трудом. Ноги кажутся свинцовыми, мышцы рук сведены судорогой. Возможно, это всё из-за того гриба, который я так опрометчиво съела.

Кириан останавливается напротив меня, пока ванна продолжает наполняться. Я медленно и неуклюже начинаю расстёгивать своё платье.