— Позволь мне, — просит он, не оставляя места для сомнений.

Его пальцы касаются моих, когда он забирает у меня ленты, завязывающие корсет, и начинает их развязывать. Снова он глубоко вдыхает, и мне кажется, что он собирается что-то сказать, но остаётся молчаливым.

— Зачем ты это делаешь? — спрашиваю я.

— Раздеваю тебя? Ну, не то чтобы это сильно меня беспокоило.

Мне следует замолчать. Прямо сейчас.

— Ты защищаешь меня. Заботишься обо мне. Ты уже сделал больше, чем должен был, пытаясь снять проклятие.

Его пальцы замирают на лентах, едва не касаясь моей груди, когда платье сползает с моих плеч. Он замирает на мгновение, не двигаясь.

— Ты бы поступила так же.

Я в этом сомневаюсь. Очень сильно. Но есть столько вещей, которые я не знаю о Лире… И даже зная, что она умудрилась держать свою связь с Кирианом в тайне, мне трудно поверить, что она могла быть влюблена.

— Это не правда, — отвечаю я.

Кириан коротко, хрипло смеётся.

Он бережно берёт меня за плечи и медленно стягивает платье, почти с благоговением.

— Нет, это не так, — соглашается он. — Или не было так. — Он смотрит мне в глаза. — Потому что теперь ты была бы готова рискнуть ради меня, верно? Разве не это ты сделала с Тартало?

У меня сжимается в груди. Я рискнула. Так сильно рискнула… А он даже не догадывается, насколько.

— Но ты бы поступил так же. Если бы не знал, что я рисковала ради тебя, ты бы всё равно вернулся сегодня в эту комнату, попросил помощи у ведьм и помог бы мне снять платье.

— Безусловно, я бы помог тебе раздеться, — отвечает он, со смехом, за которым скрывает что-то ещё, что беспокоит меня и заставляет сердце биться быстрее.

Кириан отводит взгляд, чтобы полностью снять с меня платье. Он задерживает дыхание, когда ткань падает до моей талии, словно он не видел меня обнажённой раньше, словно это не второй раз за день.

— Ты справишься сама? — спрашивает он.

Я киваю и снимаю оставшуюся одежду. Когда собираюсь войти в ванну, Кириан протягивает мне руку. Я крепко сжимаю его ладонь, твёрдую и уверенную, с длинными, ловкими пальцами, и опускаюсь в тёплую воду с облегчённым вздохом.

Кириан опускается на колени рядом со мной.

— Откинь голову назад, — шепчет он, и я подчиняюсь.

Он проводит рукой за моей спиной и помогает полностью погрузиться в воду, пока она стекает с моих волос, ресниц и щёк, окрашиваясь в красный цвет.

Всё это время меня не отпускает одна мысль, что-то, что меня беспокоит, терзает и вызывает чувство вины.

Я смотрю ему в глаза и задаю вопрос, не слишком долго раздумывая:

— Ты меня любишь?

Кириан поднимает брови и наклоняет голову набок.

— Ого. Сложная тема. Ты действительно, должно быть, потеряна.

— Ты не ответил.

Снова короткий, невесёлый смех вырывается из его уст.

— Имеет ли это значение? Ты многократно давала понять, что не чувствуешь ко мне того же.

Моё сердце начинает бешено стучать. Значит, я была права. То, что было между нами, было лишь физическим. Это действительно похоже на неё, на роль, к которой я готовилась всю жизнь.

— Нет, это не имеет значения, — соглашаюсь я. — Но ты не должен этого делать.

Кириан молчит. Он погружает пальцы в воду и лениво шевелит ими. Мы так долго молчим, что я уже думаю, что он не ответит, когда он вновь смотрит мне в глаза.

— Если бы ты попросила меня об этом несколько месяцев назад, как просила у Источника Слёз, я бы подчинился. Я бы отошёл от тебя и не украл бы тот поцелуй, который ещё не получил, — вспоминает он.

Маленькая улыбка угрожает разрушить всю серьёзность моего лица.

— Почему ты этого не сделал? Что изменилось?

— Я же говорил: Всё ради тебя.

Моё сердце замирает. И начинает биться так сильно, так неистово, что я боюсь, он его услышит.

— После твоего возвращения с фронта мы едва говорили, прежде чем ты принял это глупое решение, — выпаливаю я, с трудом сдерживая все те эмоции, которые пытаются меня захлестнуть.

— И всё же я оказался прав. Тот, кем ты была до моего последнего отправления на войну, не вернулась бы за мной в тот день. Но ты носишь браслет как доказательство того, что изменилась.

Я сглатываю. На этот раз он это замечает. Его взгляд скользит от моего левого запястья к шее, затем к ключицам, после чего снова поднимается вверх, словно лаская, до самых моих глаз.

— Боюсь, дорогой капитан, что однажды я разобью тебе сердце.

Он опирается локтями о край ванны и откидывается назад с лукавой улыбкой.