Он все слышал.

— Как я уже объяснила твоей сестре, я достаточно уверена в твоих силах, чтобы вообще не беспокоиться.

— Да-да, конечно.

Кириан широко улыбается, ничуть не скрывая своих чувств. Он улыбается так искренне, что его лицо словно светится, и я… Я качаю головой.

— Я собираюсь переодеться, — напоминаю ему, указывая на платье, разложенное на кровати.

Кириан заходит в комнату так, будто это приглашение не уходить, а наоборот — оставаться, и проводит рукой по ткани, но не останавливается. Он идет к одной из дорожных сумок и вытаскивает платье, которое было аккуратно сложено.

— Вот это мне нравится больше, — замечает он.

— Жаль, что твое мнение не имеет значения, — отвечаю я с раздражением.

Он тянет платье до тех пор, пока легкое черное шелковое одеяние не падает на кровать. Если честно, оно нравится и мне, возможно, больше, чем должно, ведь я не уверена, что бы настоящая Лира о нем подумала. Хотя могу догадаться: слишком простое.

Поэтому я не надену его на публике.

— Тебе стоит прислушиваться к моему мнению.

— Ах, правда?

— Я провел много часов, наблюдая за твоим… гардеробом, — говорит он, с трудом сдерживая смех. — Я знаю, что тебе идет, а что нет, а это платье… — Он проводит взглядом по моему телу без малейшего стеснения. — Оно подчеркивает все, что нужно подчеркнуть.

Он улыбается, как идиот.

— Я надену бордовое, — решительно заявляю я.

— Бордовое тоже красивое, — уступает он. — В нем интересный разрез сбоку на юбке.

— Ты действительно обращал внимание на одежду, — неохотно признаю я. Судя по моему румянцу, он уже понял, что его провокации действуют на меня больше, чем мне хотелось бы признать. — Не помню никакого разреза сбоку. Нужно будет выбрать что-то более подходящее для холодной погоды Эрея. А теперь, если ты не возражаешь…

Кириан достает из сумки еще одно платье.

— И это мне тоже нравится, — заявляет он. — Кружево на груди — просто восхитительно.

Я не понимаю, как он может произносить такие слова, не смеясь, но ему это удается. Он лишь скалится, как волк.

— Ты дал мне повод подумать о многом, — саркастично замечаю я. — Но боюсь, если я не переоденусь, мы оба опоздаем на обед.

— Это верно. Прошу, начинай, — он машет рукой и садится на кровать среди платьев. — Не хотелось бы опоздать.

Я должна была бы разозлиться. Это абсурд, и он ведет себя как дурак. Но… я не злюсь. Раздражена — да. Но зла…

Я решаю, глядя на его дерзкую улыбку, что не поддамся на его уловки. Если он думает, что я буду тратить время, прося его выйти из комнаты, он ошибается.

Если кто-то сейчас пройдет по коридору, ему откроется весьма интересная картина.

— Хорошо, — говорю я.

Я начинаю развязывать шнуровку корсета, ослабляю его и не торопясь, снимаю его. Улыбка Кириана не исчезает. Возможно, он думает, что это блеф и я намеренно затягиваю время.

Я выпрямляюсь, снимаю корсет и позволяю платью упасть на бедра, а затем на пол, пока оно не сворачивается кольцом у моих сапог. Я аккуратно отодвигаю его в сторону, чтобы не испачкать, и подхожу к нему только в грязных с дороги сапогах и нижнем белье, которое мало что скрывает, хотя ему и не нужно.

Я понимаю, что он перестает думать, что это блеф, когда его улыбка исчезает. Кириан смотрит на меня ошеломленно, пока я не останавливаюсь перед ним в полуметре и не начинаю развязывать ленты лифа, чтобы снять его тоже.

Кириан не двигается. Он смотрит на меня с открытым ртом, и мне с трудом удается не рассмеяться.

Я наклоняюсь к нему, упираюсь коленом между его ног, приближаясь настолько, словно собираюсь сесть ему на колени, и беру бордовое платье, которое выбрала с самого начала.

Затем я надеваю его.

Я наслаждаюсь каждой секундой этого спектакля, в котором его прекрасное лицо, наконец, кажется удивленным, и не спешу, завязывая корсет, поправляя ткань и проверяя, достаточно ли она плотная, чтобы не нуждаться в дополнительном белье.

Я поворачиваюсь и показываю ему разрез на ноге, открывающий колено и часть бедра, если двигаться определенным образом.

— Ты был прав. Эта деталь мне очень даже к лицу. Идем?

Кириан издает хриплый звук, больше похожий на предупреждающий рык, и закрывает глаза.

— Можешь идти одна.

— Ты не идешь? — спрашиваю я, явно провоцируя его.

Он закусывает губы и снова издает тот звук, который я вполне могу представить в другой момент, возможно, прямо на этой кровати, на которой он сидит. Я трясу головой, стараясь избавиться от этого образа и этого звука в своих мыслях.

— Я спущусь позже, — отвечает он. — Спасибо, Лира.

— И тебе спасибо за советы, — говорю я, разворачиваясь, прежде чем он заметит, что я снова покраснела.

Не должно быть такого ощущения, если выиграла я, верно?