Одетый в кольчугу обычного солдата и сильно потрепанный шлем, Маниакес-старший подошел к своему сыну. Он на мгновение заглянул в ров, затем кивнул с мрачным удовлетворением. "Я не думаю, что они попытаются это повторить в ближайшее время", - сказал он. "Там небольшая резня".

"Это возвышенность", - согласился Маниакес. "Если они позволят нам удержать ее, они заплатят за это". Он нахмурился. "Если они позволят нам держать его на высоком уровне, они заплатят за это". Он указал, чтобы показать, что он имел в виду.

Возможно, Этцилий, несмотря на лучший совет, который, несомненно, должны были дать ему макуранцы, думал, что Видессос, город, падет от прямого нападения, и не обращая внимания на все эти навороченные машины, на создание которых он потратил столько времени и сил. Возможно, он верил, что имперцы забились в свои стены только из страха и им не хватило духу противостоять его свирепым воинам. Если это было так, он получил дорогой урок обратного.

И теперь он действовал так, как должен был поступить с самого начала. Лестницы лежали во рву; через некоторое время видессиане подожгли их, чтобы избавиться от них.

Тем временем, однако, воины Этцилия и упряжки лошадей перетащили его собственные камнеметы, которые макуранцы научили его делать, туда, где их можно было закрепить на стенах. Еще несколько человек - Маниакес считал их видессианскими пленниками, а не кубратами - таскали камни наверх и складывали их рядом с машинами.

"Сбейте мема с ног!" - крикнул он своим экипажам катапульт. Но на большом расстоянии это было не так-то просто. Кубратам оставалось только попасть в стену - цель, по которой они вряд ли могли промахнуться. Попасть в конкретных камнеметчиков, как это требовалось делать видессианцам, было совсем другим делом.

Время от времени, благодаря любопытному сочетанию хорошей стрельбы и удачи, столь необходимой для успеха на войне, экипажу видессианской катапульты удавалось сбросить каменный квадрат на вражеский двигатель, что приводило к таким же катастрофическим последствиям для этого двигателя, как и для человека, к несчастью оказавшегося на пути такого снаряда. Поврежденный камнеметатель в мгновение ока превращался из двигателя в растопку, а команда видессианской катапульты капризничала, колотила друг друга по приборам и хвасталась всем, кто слушал, или, что чаще, всем, кто находился поблизости, слушал или нет.

И кубраты заставляли своих пленников убирать обломки разрушенного камнемета, причем упомянутые обломки иногда доходили до людей, обслуживавших двигатель, и были ранены, когда в них попал отлетевший от него осколок. И они подтащат еще один камнемет и вернутся к обстрелу стен Видесса, города.

Наверху, на проходе у внешней стены, Маниакес почувствовал, что попал в непрекращающееся землетрясение средней силы. Камни разбивались о каменную кладку стены, и каждый удар отдавался прямо в подошвах его ботинок. Грохот ударов камня о камень тоже напомнил ему о страшном грохоте землетрясения.

Но землетрясения, какими бы страшными они ни были, прекратились через минуту или две. Это продолжалось и продолжалось, непрерывное движение под ногами почти вызвало у него морскую болезнь. Многие камни, брошенные машинами, отскакивали от стен без всякого эффекта; каменщики, которые строили эти сооружения столетия назад, знали свое дело.

Однако время от времени кубраты пускали в ход особенно твердый камень, или тот, который был брошен особенно сильно, или тот, который попал в лучшее место или под лучшим углом. Затем камень на стене тоже разлетелся вдребезги.

"Сколько ударов мы сможем выдержать?" Маниакес спросил своего отца. "Не имею ни малейшего представления", - ответил Маниакес-старший. "Никогда раньше не приходилось так беспокоиться об этом. Однако вот что я вам скажу - знать, где найти ответы, почти так же хорошо, как знать, в чем они заключаются. Все, что Ипсилантес не может рассказать вам о стенах, не стоит знать ".

"Это правда, клянусь благим богом", - согласился Маниакес и вызвал своего главного инженера.

"Мы должны быть в состоянии противостоять подобному обстрелу довольно долгое время, ваше величество", - сказал Ипсилантес. "Только на нескольких участках стены есть каменная сердцевина; большая ее часть либо сплошная каменная на всем протяжении, либо двойная по толщине над складскими помещениями, кухнями и тому подобным".

"Это то, на что я надеялся", - сказал Автократор. "Приятно, когда надежды время от времени сбываются".

"Я рад, что доставил вам удовольствие, ваше величество", - сказал Ипсилантес. "А теперь, если вы, пожалуйста, извините меня", - Он поспешил прочь, выполняя задания более важные, чем заверение своего государя.