Грас беззвучно присвистнул сквозь зубы. "Похоже на то, что мог бы произнести Изгнанный, не так ли?"

"Что ж, я не вижу никого другого, кто извлек бы из этого больше пользы", - сказал Птероклс.

"Я тоже не могу", - сказал Грас. "Есть ли контрзаклятие?"

"Возможно, он есть. Хотя мне придется с этим разобраться", - ответил Птероклс. "Возможно, он нам не понадобится. Вы видели, как эти кочевники набросились друг на друга, как котел с крабами, когда поняли, что, в конце концов, они не были одной большой счастливой армией. На что вы хотите поспорить, что то же самое происходит в их лагерях прямо сейчас?"

"Это было бы неплохо". Грас живо представил себе, как гражданская война вновь вспыхивает среди ментеше. Он надеялся, что это правдивая картина. Но затем, мгновение спустя, он замерцал и погас. "Если Изгнанный захочет снова использовать это свое заклинание, он может собрать их вместе для новой атаки, не так ли?"

Птероклс выглядел задумчивым. "Это хороший вопрос, ваше величество. У меня нет для вас хорошего ответа. Я предполагаю, что заклинание не сработало бы так хорошо во второй раз; люди вспомнили бы, что произошло раньше. Если бы он захотел сделать это снова, ему, возможно, пришлось бы найти воинов, которые уже не были заколдованы однажды. Но я не могу ничего из этого доказать, пока снова не увижу магию в действии. Это всего лишь мое ощущение того, как все может сработать ".

"Хорошо. То, что ты говоришь, кажется мне разумным, но я не знаю, насколько это связано с тем, как работает магия", - сказал Грас. "Таким образом, Ментеше вполне могут снова объединиться против нас в большие армии, независимо от того, поцелуются ли Санджар и Коркут и помирятся ли они".

"Вот как это выглядит для меня", - сказал Птероклс. "Это случилось однажды. Я не понимаю, почему это не может случиться снова".

"Я тоже", - сказал Грас. "Хотя, клянусь бородой Олора, я хотел бы этого". Если бы Ментеше продолжали бросать все, что у них было, в его людей.. Нам просто нужно победить их всех, вот и все. Тогда, возможно, они не смогут удержать нас подальше от Йозгата.

Ланиус с тревогой ждал писем с юга. Рассказы Граса о том, что происходило, были скупыми, но, насколько мог судить Ланиус, в целом точными. В один из таких лет какой-нибудь еще не родившийся король, любящий историю, найдет в архивах письма Граса и потратит массу приятного времени на реконструкцию его кампаний.

Грас обычно писал письмо каждые несколько дней. У него не было четкого плана; даже если бы он был, причуды курьерской системы нарушили бы его. Ланиус научился не беспокоиться, когда проходила неделя или десять дней без вестей от другого короля. Все это означало, что курьер задержался или, возможно, Ментеше подстерег его.

Однако, когда прошло две с половиной недели, он начал беспокоиться. Он был не единственным во дворце, кто тоже беспокоился. Сосия и Эстрильда обе вспылили, казалось, без всякой причины. Даже Орталис вслух поинтересовался, что происходит.

Возможно, самым встревоженным человеком во дворце был Фулька. "Что произойдет, если там, внизу, что-то пойдет не так?" она спросила Ланиуса. "Превратят ли они бедного Отуса обратно в раба?"

Она прожила почти всю свою жизнь рабыней, и за ее плечами было всего несколько месяцев свободы. Но она знала, чего стоит свобода — вероятно, знала лучше, чем те, кто никогда не был без нее.

И ее страх заставил Ланиуса вспомнить о бедствиях, которые постигли другие аворнийские армии в прошлые годы, когда они пытались провести кампанию к югу от Стуры. "Надеюсь, что нет", - это все, что он мог ей сказать.

"Было бы ужасно, если бы они это сделали!" Воскликнул Фулька. "Ужасно!"

"Ты прав. Так и было бы", - серьезно согласился Ланиус. "И это было бы ужасно для всего королевства, не только для Отуса".

"О!" Фулька вложил в это слово больше удивления, чем большинство людей могли бы вложить в него. "Я даже не подумал об этом".

Если бы кто-то нормальный с рождения сказал такое, Ланиус бы посмеялся над ней, и тоже не по-доброму. Он простил Фульку с большей готовностью; у нее был повод сначала побеспокоиться о том, что касалось ее самой сокровенно. "Мир больше, чем ты думаешь", - сказал он, как мог бы сказать ребенку.

Фулька серьезно кивнул, так, как не кивнул бы ни один ребенок. "Да, ваше величество. Похоже на то".

Итак, был ли мир достаточно велик, чтобы в нем появился курьер, доставивший новую депешу из Граса? В течение следующих нескольких дней казалось, что это не так. Чем больше проходило времени, тем больше Ланиус беспокоился. Когда с юга действительно прибыл курьер, король едва не набросился на него. "С армией все в порядке?" он потребовал ответа.

Курьер только пожал плечами и вручил ему трубку для сообщений, которую носил с собой. "Это расскажет вам лучше, чем я могу, ваше величество", - ответил он. "Я не знаю, что там написано. Я только что проехал последний этап путешествия ".

"О". В отличие от Фульки, Ланиус наполнил это короткое слово самобичеванием. "Да, конечно".

Он открыл тубус, достал письмо и сломал печать. Он увидел, что это было письмо Граса, на котором был изображен нос речной галеры; по крайней мере, другой король все еще был жив. Он развернул пергамент и начал читать. Он не знал, что издал хоть звук, пока курьер не спросил: "Все в порядке?"