Тутуш знал. Грас мог видеть это. И посол начал отвечать. Он начал, но не закончил. Грас надеялся застать его врасплох и узнать что-то важное, что он мог бы использовать против обоих принцев Ментеше. Но все, что сказал Тутуш, было: "Ты узнаешь — если проживешь так долго. Хорошего дня". Он уехал. Грас подумал, что день был лучше, потому что его не было.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Ланиус не жалел о возвращении в город Аворнис, даже несмотря на то, что ему понравилось за городом.

Коллурио и Паунсер остались еще на некоторое время, работая над тем, чему монкэту предстояло научиться. Тренер, казалось, был совершенно счастлив остаться. Он подружился с прачкой, а его сын подружился с ее дочерью, аккуратная договоренность, которая удовлетворила всех, кроме, возможно, жены Коллурио.

Что касается короля, то он был рад вернуться в архив и к другим монкатам, даже если они не были такими умными и несносными, как Паунсер. Возвращение к Сосии и его собственным детям тоже было приятным, хотя ему потребовалось больше времени, чтобы осознать это. У него хватило ума никому не говорить, особенно собственной жене, что ему потребовалось больше времени, чтобы осознать это.

Он также вернулся ко многим мелким делам, которые окружали короля, что для него было гораздо менее приятно. Он хотел бы, чтобы Граса был рядом, чтобы позаботиться об этом, но у Граса, начинающего новую кампанию в стране Ментеше, были более неотложные заботы. Апелляции по судебным искам и уголовным делам не привлекали Ланиуса. Однако он должен был позаботиться о них; это была одна из тех вещей, для которых был создан король.

Из приморской провинции поступило сообщение о серии грабежей и изнасилований и одном убийстве, совершенном мужчиной, у которого отсутствовало левое ухо. Ланиус вспомнил невезучего парня, год назад заявившего, что одноухий совершил убийство, в котором его обвинили. Ланиус отнесся к этой апелляции не более серьезно, чем другие, которые ее рассматривали, и теперь этот человек был мертв.

"Боюсь, я совершил ошибку", - сказал король Сосии тем вечером за ужином.

"Ты?" Его жена подняла бровь. "Я не помню, когда ты в последний раз говорил это — и звучало так, будто ты имел в виду именно это". Он поморщился. Он назвал несколько своих романов со служанками ошибками. Почему-то это не убедило Сосию. Она продолжила: "Что случилось на этот раз?"

Он объяснил, закончив: "Из-за меня погиб человек". Он чувствовал себя Орталисом на охоте — за исключением того, что Орталису нравилось убивать.

"Похоже, ты действительно совершил ошибку", - согласилась Сосия, отчего ему не стало легче. Но затем она сказала: "Я не понимаю, как ты можешь винить себя за это. Я бы тоже не поверил в историю об одноухом человеке. И теперь ты сожалеешь, не так ли?"

"Я, конечно, рад!" Сказал Ланиус. "Я не хочу, чтобы умер кто-то, кто не должен был умирать. Это не то, что должен делать король".

"Слишком поздно беспокоиться об этом сейчас", - сказала Сосия. "Это может случиться время от времени, вот и все. Пока ты не смеешься над этим, я думаю, с тобой все в порядке. Ты действительно очень стараешься быть уверенным, что не совершаешь ошибок очень часто — боги знают, что это так. И я думаю, у тебя это довольно хорошо получается. Так что помни, что ты был неправ, да, но не мучайся кошмарами об этом ".

Кошмары Ланиуса были другого рода и из другого источника. Но он кивнул в знак благодарности за краткий, практичный совет Сосии. "Ты говоришь очень похоже на своего отца — ты знаешь это?" - сказал он.

"Хочу ли я?" Сосия подумала об этом. Затем она тоже кивнула. "Ну, может быть, я хочу, немного. Это такой сюрприз? Он вырастил меня — во всяком случае, когда его не было на одной из Девяти рек." Ее рот скривился. Ланиус думал, что знает почему, и не просил выяснить, был ли он прав. Одной из вещей, которые Грас совершил, находясь на одной из Девяти рек, был отец ее незаконнорожденного сводного брата, нынешнего Верховного Святителя Аворниса.

На самом деле Ланиус сказал: "Я имел в виду это как комплимент. Твой отец проницательный человек. Никто не сказал бы ничего другого". Даже он не мог сказать ничего другого, и он был человеком, чью корону Грас ... не украл, поскольку он все еще носил ее, но отмахнулся.

"Как ты думаешь, он сможет вернуть Скипетр Милосердия с юга?" Спросила Сосия.

Это удивило Ланиуса; она редко спрашивала о государственных делах. "Я надеюсь, что он сможет", - сказал король после короткой паузы. "У него больше шансов, чем у любого другого короля Аворниса, с тех пор как мы потеряли Скипетр много лет назад. Я делаю все, что в моих силах, чтобы помочь ему".

"В последнее время ты не так часто бывал в архивах", - сказала Сосия. "Вместо этого ты дурачился со своими монкатами. Ты не можешь сказать мне, что они имеют какое-то отношение к возвращению Скипетра Милосердия ". Судя по ее тону, она была уверена в этом так же, как и в том, что он не мог дать ей никакого вразумительного объяснения своим шалостям со служанками.

Если бы он попытался сказать ей что-то другое, у него просто возник бы спор на руках. Он не хотел никаких споров. Сбежать из дворца означало сбежать от них. Даже когда Сосия пришла проведать его, они не поссорились. Он не дал ей повода для ссоры. Он просто пожал плечами и сказал: "Мне нравится видеть, чему может научиться Паунсер".