– Что ж, тебя можно понять. Но всё же если отбросить налёт романтики, которым окутана наша профессия, это дело довольно опасное, Астрид. Дядюшка наверняка просветил тебя о том, что может ожидать молодую симпатичную девушку в азиатских степях и арабских пустынях. Важно, чтобы рядом был тот, кто сумеет тебя защитить. Я говорю не о физической силе. Работорговцы ценят невинность юности. Если женщина с мужчиной, к ней угасает интерес.

– И как часто они нападают?

– При мне ни разу. Да они и не нападают в буквальном смысле. Как-то давно, ещё до знакомства со мной, когда Фридрих был аспирантом твоего дяди и ездил с ним в экспедиции, одна девушка зачем-то вышла из лагеря, никого не предупредив, – женщина пригубила вина и немного отяжелевшим голосом продолжила. – Когда её хватались, то обежали всю округу. За два дня поисков нашли только клочок её рубашки, который висел на сухих ветках кустарника неподалёку.

– Но как такое допускают местные власти? Это же дикость.

– В тех землях царят совсем иные порядки, Астрид. А образ жизни этих людей расположен за пределами нашего. Там царит многожёнство, и никто не побрезгует пополнить свой гарем экзотической красоткой с невольничьего рынка. Как ты понимаешь, для них мы экзотика.

В это самое время к собеседницам неслышно приблизился Фридрих Корф.

– Зачем ты пугаешь Астрид, дорогая? – обратился он к жене, нежно целуя её руку. – Экспедицию всегда надёжно охраняют, а тот случай был единственным за всё время моей службы. Мы уже обо всём договорились с местными властями, а потому бояться нечего.

– Но у бедуинов своя власть, дорогой, и ты это знаешь. Как знаешь и то, что разговоры с ними всегда заканчиваются откупом за спокойствие. Ты уже решил, чем мы будем расплачиваться, если нам не повезёт повстречать их на пути?

– Не беспокойся, Лорен. С этим проблем не будет, и прошу: не пугай Астрид, – он перевёл взгляд на девушку. – Я лично несу ответственность за твоё благополучие перед господином Лансере, дитя моё. Пусть ничто тебя не тревожит.

Астрид благодарно улыбнулась. В глубине души она понимала, что Корфу и без неё проблем хватает, а Лорен хотела как лучше, предупреждая её, но что теперь? Бежать на поиски того, кто согласится сыграть роль мужа? Хотя зачем искать? Он совсем рядом, только помани. Она вспомнила их свидания с Анри, их первый поцелуй, такой горячий и волнующий кровь, его прикосновения, жаркое дыхание, опалявшее кожу. Любовь это или временное наваждение, она не понимала, но Астрид лишь одно знала точно: нельзя так с ним поступать. Если сейчас он бросит всё ради неё, то карьера в министерстве, к которой готовил его отец, пойдёт прахом. Родители не простят сыну связи с такой, как она. Нет, их миры слишком разные, и они не должны пересекаться. Следовало оборвать всё раз и навсегда.

Лестница скрипнула. Что-то юркое и длинное прошмыгнуло через площадку между вторым и третьим этажами, прошив её насквозь пронзительным писком и вызывая трепет брезгливости. Вдали через несколько стенных перегородок слышался шум ругани, кто-то что-то разбил, громыхнула дверь, пустив вибрации по половицам. Ещё шаг и снова скрип, снова звуки – женщина хохочет громогласно и неприкрыто, мужчина тоже смеётся, но говорит тихо и ничего не слышно. Стены голые, обшарпанные, от них пахнет сыростью и нищетой. Остаётся преодолеть совсем немного, но что-то мешает. Поперёк лестницы лежит пьяница, которому некуда идти.

Приходится протискиваться мимо него, чтобы не разбудить. И всё же кружевной край длиной юбки скользнул по сморщенной щеке, вызывая приступ нечленораздельной ругани. Дверь наверху открылась, и оттуда высунулось недовольное лицо. Пожилая женщина в застиранном чепце молча наблюдала за девушкой, пока та, стараясь не смутиться под пристальным взглядом, миновала лестницу, приближаясь к двери напротив. Потянув за ручку, девушка молнией скользнула в темноту квартиры, которую в Париже мог снять всякий за ничтожные гроши.

Она прижалась спиной к двери и, тяжело дыша, уставилась перед собой. Крохотная комната с одной узкой кроватью, тумбой и зашторенным дырявой тряпицей окном походила на каморку ссыльного каторжника, а потому сидевший на постели мужчина в представительном костюме и высоких начищенных сапогах сильно выбивался из интерьера, пропитанного безнадёгой и унынием. Впрочем, девушка тоже была здесь не к месту. Прелестное создание в кружевном белом платье казалось ангелом, спустившимся с небес, чтобы утешить мученика.

Увидев её, мужчина стремительно поднялся. В тусклом свете вечернего города, пробивавшемся сквозь щели занавеси, хорошо различалось нетерпеливое любопытство в его глазах.

Анри бросился навстречу девушке и за пару шагов пересёк крохотную комнату. Захватив Астрид в крепкие объятия, он набросился на неё с жадным поцелуем.

Он очень скучал. С их последней встречи в парке университета она всеми возможными способами старалась избегать новых свиданий. Ничего не объясняя и не давая надежд, Астрид, сама того не желая, мучила и изводила Анри, который сгорал от желания увидеться, прикоснуться к ней, спрятаться на время где-нибудь, где их никто не найдёт. В такие минуты он закрывался от мира, боясь собственных мыслей. Он не намеревался пугать её или совершать непоправимых ошибок, но чтобы отдавать себе в том отчёт, требовалось утолить одержимость, которую эта девушка невольно вселила в него своим появлением в его жизни, а ещё больше – своим исчезновением в последние дни. Поцелуй. Хоть бы один, но без остатка, взаимный, жаркий, страстный, честный.

– Астрид, – произнёс он громким шёпотом, прервав на секунду слияние губ. Лишь когда он отпрянул, девушка сумела найти в себе силы, чтобы отвернуться. Она пришла не за тем, чего он ждал. Им следовало серьёзно поговорить.

– Анри, прошу, – взмолилась она, понимая, что ещё немного и сдастся ему. – Пусти меня.

Но тот не намеревался отступать.

– Почему здесь? – шептал он, покрывая нежную кожу шеи и плеч жаркими поцелуями. – Я мог увести тебя куда угодно.

– Нет, Анри, – она пыталась спорить, но получалось рвано и неубедительно. – Здесь нас точно не станут искать. Прошу тебя, нам надо поговорить.