— Я не сержусь…

Сил сердиться действительно не было. Да и потом, я же сама согласилась на щедрое предложение.

Помощь пришла, когда стемнело и стало совсем холодно. Мы с Полин тряслись под несколькими плащами, а выжившие вилерианцы пытались сделать из остатков гондолы подобие шалаша от ветра.

Когда над нами завис аэростат спасателей, все радостно засуетились. Полин приподнялась на локте и вглядывалась в освещённый фонарями дирижабль, с которого сбросили верёвочную лестницу

А у меня начались галлюцинации, потому что в толпе прибывших спасателей я разглядела Мейера.

Лиссе от 31-го числа вьюжного месяца 1523-го года (сожжено)

Ночью я спал отвратительно. Проснулся задолго до зари и никак не мог унять сердцебиение. Не мог перестать думать о той девушке, которую затащили на дирижабль. Всё-таки у нас не принято так поступать с конами, и чем дальше, тем сильнее я проникался уверенностью, что это была ты.

Когда я ранним утром шёл на аэровокзал, то считал, что поступаю глупо. В конце концов, похитить могли не тебя. Это действительно могла быть какая-то странная семейная шутка. Ты могла исчезнуть из города другим способом. Но несмотря на все эти аргументы я лишь ускорял шаг.

Тревога росла и росла в груди, требовала действий, толкала на опрометчивые поступки. Я сел на дирижабль, следующий до Файмарга. Через два часа после отправления капитан нашего аэростата принял сигнал бедствия от дирижабля, что разбился в горах.

Сейчас я надеюсь лишь на то, что тебя на нём всё же не было. Вот только нарастающая с каждой минутой тревога никак не хочет униматься, и я начинаю думать, что это предчувствие.

Час назад капитан собрал пассажиров и сообщил, что мы можем увеличить скорость, но это повлечёт за собой некоторые риски. Во-первых, в таком случае заряда не хватит на перелёт до Файмарга, придётся делать длительную остановку в одном из городов. Во-вторых, скорость превысит рекомендованную, и это сделает путешествие более опасным, но позволит быстрее достичь места крушения. Пассажиры, включая двух пожилых кон, проголосовали единогласно, и теперь мы несёмся на выручку потерпевшим крушение.

Мы освободили и подготовили каюты для раненых, разбились на команды, проверили снаряжение, имеющееся на борту и обговорили задачи.

И теперь осталось только ждать.

Знаешь, Лисса, у вилерианцев нет богов. Мы для этого слишком скептичны и прагматичны. Мы предпочитаем научный подход, маготехнологии и развитие общества.

Но иногда бывают такие ситуации, когда хочется придумать бога, чтобы было кому помолиться.

Я очень надеюсь, что если ты была на этом дирижабле, то осталась в живых.

Мейер.

Глава 9. Вопреки чувствам

Мне снился Мейер. Он меня куда-то нёс и ругался так, что я морщилась. И слова были сплошь незнакомые. Чужие, колючие и явно нецензурные. Одних только дьюков помянул раз сто. А ещё во сне наконец стало тепло, даже жарко. Неужели моей воспалённой фантазии не хватило на что-то получше, чем ругающийся в бане Мейер? И чего он так сердится, веником его огрели, что ли? На лавку горячую сел без трусов? Из ковшика плеснул и промахнулся?

— Лисса… ты умничка… слышишь? У тебя всё получится, — шептал знакомый голос.

Конечно, получится. Что может не получиться в бане?

Когда в меня хлынул поток привычной силы, сознание постепенно прояснилось. Оказалось, что я не в бане, а Мейер действительно рядом и держит меня на руках. Я долго разглядывала его лицо, но всё же пришлось признать, что да, это он и есть. Стало спокойно. Я мгновенно расслабилась и обвила его здоровой левой рукой.

— Где мы? — тихо спросила я.

— На дирижабле. Скоро приземлимся в Граенгатте, — ответил Мейер.

Он сидел на постели, привалившись спиной к стене, а я полулежала на нём. Моя правая рука была в плену его левой ладони, пальцы переплетены, а голова уютно устроилась на широкой твёрдой груди. Я размеренно дышала, прислушиваясь к тому, как ровно и мощно бьётся его сердце. Противное клокотание в лёгких ушло, а во рту больше не стоял медный привкус крови.

— Как Полин? — тихо спросила я.

— С ней всё хорошо, насколько мне известно.