Он вылетел из комнаты с такой скоростью, словно за ним гналась сама смерть.

Я разочарованно опустилась на кровать, через силу доела потерявший вкус омлет, прибрала еду на столике и накрыла тарелками, чтобы не заветрилась, а потом забралась под одеяло. С каждым следующим разговором пропасть между нами только росла, и я боялась начинать новый. Но в то же время и отступиться не могла, потому что понимала, что сейчас из-за этих недомолвок и недосказанности больно нам обоим. Особенно — ему. Мне отчаянно хотелось, чтобы Мейер перестал страдать из-за несуществующей причины. И в то же время я сердилась и обижалась на него. До чего же упёртый вилерианец мне достался! Неудивительно, что ему отдали принцессу, небось, всех замучил до икоты. Так невольно начнёшь сочувствовать Лалиссе в том, что ей пришлось по всей вселенной мотаться и искать двойника, лишь бы за этого Мейера замуж не выходить.

Ладно. Он вернётся, и мы поговорим.

Дирижабль иногда потряхивало, и вскоре гондолу качнуло, раздался уже знакомый скрежет, и всё замерло. Мы приземлились. За окнами каюты загорался рассвет.

Вскоре пришёл Мейер, неся в руках одежду и обувь для меня.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я.

— Сегодня днём состоится первое слушание по катастрофе. Из всей команды выжили только двое, их будут допрашивать. Компенсации выплатят сегодня же и предоставят гостиницу для желающих. Этот дирижабль отправится в Файмарг, а другой — обратно в Листаматур. Пока что это все новости.

— Спасибо, Мейер, — я приняла из его рук одежду. — Теперь ты готов меня выслушать?

— Да. Готов, — садясь рядом, ответил он, хотя я прекрасно видела, что разговаривать ему совершенно не хотелось.

— Первое. Я тебе не изменяла и могу поклясться в этом. Второе. Кларас сказал, что в одной из старых книг он встречал упоминание, что передача через кровь всё-таки возможна в очень редких случаях. Думаю, что я заразилась случайно в тот момент, когда нас накрыло лёмуном. Я про это уже рассказывала. Третье. После наших разговоров и предшествующих им событий я просто не могла оставаться в твоём доме. Записку действительно стоило оставить, но я была слишком зла и растеряна. Просто представь на секунду, каково быть на моём месте, если я говорю правду.

Под тяжестью взгляда Мейера хотелось ссутулиться.

— Очень хорошая техника переговоров, Лиза. Ты действительно заставляешь меня усомниться в своей правоте. Только одного я не пойму: к чему всё это? Ты теперь вилерианка, перед тобой открыты все двери и пути. Зачем тебе я?

— Потому что… — я протянула к нему руку и погладила по резко очерченной скуле и волевому подбородку, но от этого его взгляд лишь стал жёстче, — …до того, как всё это произошло, мне с тобой было очень хорошо. Спокойно, весело, уютно. Я чувствовала себя нужной, любимой и защищённой. Видимо, теперь я просто пытаюсь вернуться в тот момент и отказываюсь понимать, что это невозможно. Мне очень больно оттого, что ты мне не веришь, Мейер. И оттого, что этим неверием ты мучаешь нас обоих.

— Браво, Лиза. Теперь я тоже начинаю думать, что это я во всём виноват. Ведь достаточно просто взять и наплевать на здравый смысл, перечеркнуть всё, что мне известно о моём мире, и поверить тебе.

— Хорошо. Не верь. Думай, что хочешь, и делай, что хочешь, — сдалась я, убирая руку.

Он лишь горько хмыкнул в ответ.

— Если бы у тебя было хоть одно доказательство, Лиза… Хотя бы одно. Но ты просто манипулируешь моими чувствами.

Естественно, я же злокозненная демоница, а не неудачница Елизавета Петровна, попавшая в жернова чужих судеб.

Одна из моих приятельниц, Ленка, всё время зависает на женоненавистнических форумах, где обсуждают, как коварные бабы издеваются над бедными мужиками, лишая их денег, жилья, детей, смысла жизни и последней бутылки водки. Однажды я спросила её, почему ей интересно это читать, и она ответила: «Я как-то начиталась феминистских пабликов про домашнее насилие, неравные доходы, угнетение женщин, и неделю потом спать не могла, переживала, как нас, бедных, обижают. А потом пошла на мужской форум, и такая гордость за нас взяла. Теперь почитываю перед сном о том, какие мы, женщины, оказывается, безжалостные продуманные монстры, и сплю спокойно, потому что жить не так страшно».

Я тогда посмеялась над её словами, а сейчас мне отчего-то было совершенно не смешно.

— Ты хочешь доказательств? — я с вызовом на него посмотрела. — Хорошо. Я постараюсь, чтобы ты их получил. Но когда ты их получишь, не жалуйся. Возможно, к тому моменту я уже совершенно ничего не буду к тебе чувствовать, но разве имеют значения такие мелочи, тебе ведь важнее доказательства!

Мейер смотрел на меня и колебался. Я чувствовала, что пусть не до конца, пусть немного, но у меня получилось пробить его брешь. Не знаю, какого именно ответа или действия ждала от него, но точно не того, что услышала.

Глава 10. Вопреки желаниям

— Хорошо. Возможно, я пожалею об этом, но я готов тебе поверить. Если ты поклянёшься, что всегда говорила мне только правду.

Мейер шагнул ко мне, обнял и приподнял над полом так, чтобы наши лица находились ровно напротив друг друга. Его глаза загорелись какой-то безумной, дикой надеждой, и в то же время в их глубине плескался страх обмануться. Вилерианец притиснул меня к себе так, словно никогда больше не хотел отпускать. И мне стало больно заранее, потому что я тоже не хотела, чтобы он меня отпускал. Я ещё не успела ответить, но уже знала, каким станет его лицо, когда слова прозвучат.