Полин нашлась в одной из самых дальних от общего салона кают.

— Лиза! — кинулась мне на шею вилерианка. — Как же я рада, что с тобой всё хорошо!

Глаза её были припухшими от слёз, а лицо выглядело куда более напряжённым, чем обычно.

— Полин, как ты сама? Ты плакала?

— Это ерунда, — отмахнулась она. — Просто расстроилась, что всё так сложилось, да и путешествие придётся прервать и вернуться домой. Проходи!

Она втянула меня в каюту, подальше от сального взгляда зелёноголового.

— Почему придётся прервать? Вы передумали лететь в Файмарг? — грустно спросила я.

— Нет. Но теперь это слишком рискованное мероприятие. Тут такой скандал! Ты себе просто не представляешь. «Воздушному пути» предъявили обвинения в халатности и некомпетентности, воздушники всё валят на человеческий фактор и личную ошибку капитана, но новость уже разлетелась по всем кланам, — эмоционально всплеснула руками Полин. — Все теперь следят за процессом расследования!

— Ты о расследовании причин аварии?

— Да! На заседание комиссии с утра было не пробраться, уже на подходе началась настоящая давка. Клару удалось пройти только потому, что он — непосредственный участник событий, но меня на допрос не пустили, сказали, что там слишком эмоционально тягостная обстановка для женщины, — раздосадованно проговорила она и даже ногой притопнула от возмущения. — А сидеть одной в каюте — не эмоционально тягостная обстановка, на их взгляд? Ух, гады! Эти хитрецы из «Воздушного пути» уже встали в позу, выпустили официальное заявление, что их дирижабли заканчивают все текущие маршруты, а потом приостанавливают аэросообщение на неопределённый срок, якобы для переобучения всех капитанов и служащих. Но мы-то все прекрасно понимаем, что они просто хотят создать такую обстановку, когда люди потребуют заново открыть аэросообщение, предпочитая про катастрофу просто забыть! — возмущалась вилерианка, расхаживая возле стола. — Клар сказал, что выбора нет — придётся возвращаться домой, потому что обратный дирижабль из Файмарга будет неизвестно когда. Может, через месяц, а может, через год! Да и мама волнуется, а это в её положении вредно. В общем, мы вынуждены вернуться домой… И ты знаешь, брата это нисколечко не расстраивает!

Подведя итог, Полин уставилась на меня, всем своим видом спрашивая, поеду ли я в Листаматур.

— Жаль. А я всё же решила отправиться в Файмарг, — без особой уверенности сказала я, оседая на стул.

А куда мне деваться? Идти проситься на постой к семье Полин? Так там скоро родится ребёнок, им не до незваных гостей. Жить под одной крышей со свекровищем я точно не стану, а Мейер ясно дал понять, что прощать несуществующую измену он не намерен. Думается, компенсации от компании хватит на какое-то время, а затем я найду работу и буду обеспечивать себя сама.

— Может, отправишься с нами? — с надеждой спросила Полин, устраиваясь рядом, и заверила: — У нас в доме очень много места, мы будем тебе только рады!

— Спасибо, но нет. У меня другие планы. Для начала хочу найти доказательства того, что вилерада через кровь всё же передаётся. А дальше — свести счёты с одной особой. В общем, будет чем заняться. Полин, ты сможешь сделать мне одолжение и отдать письмо Мейеру? Не уверена, что он вернётся до отправления дирижабля.

— Конечно, передам… — Полин посмотрела на меня сочувственно. — Никогда его таким не видела. Он, кажется, даже похудел. И смотрит диким ульфуром.

— Он считает, что я ему изменила, и расстраивается, что переселенка ему досталась некачественная, взяла и заразилась сама, — сердито высказалась я. — Ну ничего, его никто не держит, а доказательства я ещё найду. И имя своё тоже очищу.

— А мне всегда Мейер нравился, — призналась вдруг Полин. — В нём что-то такое есть… какая-то решимость, что ли. Такой если в гору рогами упрётся, то скорее гору сдвинет, чем отступится. И симпатичный…

Баран он! Хоть и симпатичный, тут согласна.

— А вы разве не родственники? — удивилась я.

— Мы? Нет. Это с Кларом они родственники по отцу, а мой папа из другой семьи, он вообще с юга, в Стойтуре родился.

— И чего же ты за него замуж не вышла, раз он тебе нравится? — неожиданно резко спросила я и тут же попыталась смягчить тон: — Вилерианка же любого может выбрать.

— А мне до брачного возраста немного не хватает, — фыркнула Полин. — Вот в конце талого месяца и начну выбирать. Хотя я и сейчас-то уехала, потому что замучили эти женихи. И ходят, и смотрят, и зовут, и подарки несут, и выводят из себя одним видом… И чего им всем надо?

— Осчастливить тебя хотят, — фыркнула я. — Раз и на всю жизнь.

— Это точно, — улыбнулась Полин. — Так что, у вас с Мейером всё кончено?

Поколебавшись, я ответила:

— Не знаю. С одной стороны, у меня к нему душа лежит. Есть в нём качества, которые я в мужчинах ценю. А с другой, бесит до ужаса этим своим упрямством и недоверием. Если каждое моё слово будет сомнению подвергаться, в таких условиях жить я точно не смогу. Вот и получается, что чувства у меня к нему есть, но умом я понимаю, что ничего хорошего с ним мне не светит.