— Я не согласилась. Решила, что могу и сама справиться.

Уверенно вздёрнула подбородок, хотя в глубине души понимала, что это просто слова. Никакой уверенности у меня не было. Ни в чём и ни в ком.

— Лиза… я же ничего не требую взамен. Просто позволь обеспечить тебе достойный уровень жизни. Да, ты станешь частью клана, но ведь это хорошо. Это будет означать, что ты всегда сможешь обратиться за помощью и ни в чём не будешь нуждаться.

— Мейер, в твоих устах всё всегда звучит так легко и однозначно, а выясняется, что всё совершенно не так. Не знаю, нарочно ты всё представляешь в таком свете или просто живёшь в розовых очках, но ваш мир — страшное место. Страшное место, куда ты затащил меня по своей прихоти, а потом бросил одну! И ты хочешь, чтобы я тебя сейчас взяла и простила? Не хочу! Не хочу тебя прощать! — взорвалась я. — И не хочу становиться иждивенкой твоего клана! Я хочу, чтобы всего этого просто не было!

Горячие слёзы катились по щекам, комната показалась давяще тёмной. Я отвернулась от Мейера и принялась бездумно перебирать предметы, лежащие на столике.

— Я понимаю твою реакцию. И понимаю твоё нежелание верить мне снова. Но тебе нужна поддержка, а я хочу быть рядом.

— И что, ты будешь ошиваться рядом и смотреть, как я тут обустраиваюсь и хожу на свидания с другими? — с вызовом спросила я, хотя прекрасно понимала, что он хочет не просто быть рядом, а чтобы его простили, и всё чудесным образом стало, как раньше. Но так не бывает!

В подтверждение моих слов лицо Мейера исказила судорога, но он быстро взял себя в руки.

— Если ты так решишь, то я буду рядом до тех пор, пока ты не выйдешь замуж. Тогда я буду знать, что ты в безопасности. Но я всё же надеюсь, что… что мне удастся добиться твоего прощения.

— Я тебя прощаю, Мейер. То, что ты сделал — не со зла, не из желания причинить мне боль. Просто так сложилось. Доволен? Теперь уходи!

— Лиза, ты злишься и расстроена. Я понимаю… — он приблизился ещё на шаг, но я вжалась в стену, не желая, чтобы бывший ко мне прикасался, и в то же время желая, чтобы он сделал хоть что-то.

— Ничего ты не понимаешь! Ничего!

— Тогда объясни. Я постараюсь понять, — он всё же подошёл ближе и заглянул мне в глаза. — Мне было очень плохо без тебя, и я теперь не уйду, даже если ты будешь меня прогонять.

— Это наверняка незаконно, — всхлипнула я.

— Наверняка, — согласился он и притянул меня к себе. — Но мне ещё нужно делиться с тобой силой, помнишь?

— Что-то раньше тебя это не особо волновало!

— Раньше я считал, что это должен делать кто-то другой. И ненавидел его за то, что его нет рядом. Злился, что он поставил тебя в такую ситуацию. А ещё злился, что ты предпочла мне того, кто так с тобой поступает. А ещё не догадывался об очень простых вещах, пока меня в них носом не ткнули.

— Наверное, когда всем раздавали мозги, ты стоял в очереди за широкими плечами, — фыркнула я.

— Однозначно, — грустно улыбнулся Мейер, всё ещё глядя мне в лицо. — А ты стояла в очереди за красотой, пока всем раздавали удачу.

— Что? — возмущённо нахмурилась я. — Это с чего ты взял?

— С того, что ты не очень везучая, ненаглядная моя.

Я аж вспыхнула от негодования.

— Я очень даже… ладно, я среднестатистически везучая!

— Неужели? Заразилась вилерадой через кровь, попала в первую за сто с лишним лет аварию на дирижабле, наверняка ещё в какие-то неприятности влипла, пока меня рядом не было. И на Вилерию вряд ли по своей воле попала. Ага, вижу твой взгляд. Значит, так и есть. И это меньше, чем за месяц…

— Ну почему же, в чём-то мне очень даже повезло. Например, за тебя замуж не пошла, есть ещё шансы выбрать умного мужа! — язвительно хмыкнула я.

— Это мы ещё посмотрим. Может, я не очень умный, зато упрямый…

— Ты всерьёз считаешь, что это достоинство?

— Да. Я отстоял три очереди — за шириной плеч, упрямством и умением рисовать. Так что это, как ни крути, мои достоинства.

— Мейер, если ты считаешь, что успешно заговоришь мне зубы, и я упаду в твои объятия, то очень ошибаешься. Я очень на тебя зла. Очень!

— Меня бы сильнее напугало, если бы ты остыла. Пока ты злишься, у меня всё ещё есть шанс. Так мама сказала.

— Лучше даже не приплетай её! — сердито процедила я.

— Хорошо. Не буду. Могу предполагать, почему ты на неё злишься. Думаю, что она в выражениях не стеснялась, когда выяснилось, что ты заболела вилерадой. Прости.

Мейер перехватил мои запястья и прижал их к своей груди. По телу заструилась его сила, такая приятная и неожиданно нужная. Глаза сами собой закрылись, а в ушах зашумело, но не противно, а убаюкивающе.

Соберись, Елизавета Петровна, ты женщина, а не масло. Рано таять! Пришёл он извиняться, даже подарочка вшивого не принёс. Ваендис ничем не провинилась и то конфеты дарила. А Мейер что? «Я пришёл к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало». А к нам кто с приветом придёт, тот от него и погибнет!

— Давай купим тебе почтовую шкатулку и зарегистрируем на почте. Оставим там твою карточку, и дальше все письма ты уже будешь сама получать, — тихо предложил Мейер.

— У меня нет сил, чтобы заряжать артефакты. Я вообще не чувствую никакой силы, — также тихо ответила я.