/Элиза/

Я ожидала, что нам сразу прикажут разворачиваться, потому морально готовилась к необходимости не подчиниться и нарушить устав, но ничего подобного не произошло. Нас встретили на последней линии эвакуации. Здесь вымотанный на вид, но собранный и вежливый страж пятого ранга связался с командующим лагерем беженцев. А через час пришёл приказ от Вилдбэрна направить нас на южную линию обороны для помощи в эвакуации.

В том, что основные приказы исходят от него, я даже не удивилась. Итан — легенда, маг, сумевший создать десятиступенчатое заклинание, тем самым развеяв прорыв и выжив при этом. Это возвело его на недосягаемую высоту, поставив в глазах военных и простых жителей страны на один уровень с советом. Отчасти потому я так стремилась в брак с ним. Восхищалась им, по крайней мере, до того момента, пока он не прошёлся ледяным валом по моей безупречной репутации. Теперь осталось только уважение к старшему по званию и облегчение от того, что нахожусь подальше от политических разборок. В последнее время интересы правящей верхушки и военных всё больше разнились. Начало доходить до того, что приказы совета игнорировались высшими военачальниками. И вот теперь при прорыве, судя по всему, основные решения принимаются именно Итаном. Боюсь представить, в какую борьбу это выльется, если мы, конечно, выживем. Как бы от обороны столицы не перейти к гражданской войне.

Мы приняли приказ, получили координаты и вновь поднялись в небо. С высоты птичьего полёта можно было увидеть работу военных, восхититься и испугаться масштабу. Из лесов и городов поднимались разноцветные линии защитных и атакующих контуров, первые удерживали порождений, вторые уничтожали, постепенно растрачивая магию. И так на сотню километров вперёд. В непосредственной близости от столицы. Только тогда стало по-настоящему страшно. Только тогда мы в полной мере осознали, что враг злобно топчется в самом сердце нашего дома.

Мы приземлились под городом Фрако, заступили под начало жнеца третьего ранга Стригара, став членами его небольшого отряда. И после получения инструкций оставили вещи, взяли с собой только стандартный набор самого необходимого и приступили к работе. Нам поручили сформировать лагерь временного приёма идущих с запада беженцев и помочь с эвакуацией соседних деревень. И вскоре стало ясно, почему нас так просто отправили сюда. Прорыв находился довольно далеко, риск напороться на порождения был минимален. Но здесь мы столкнулись с другой бедой войны — отчаянием неизвестности.

Беженцы висли на моих плечах, заглядывали в глаза, плакали, просили дать им надежду, но я не могла ничего ответить, потому что сама не знала, как обстоят дела. Удерживаем мы оборону или её уже прорвали, под контролем ситуация или всё давно потеряно, а мы просто мечемся в пустых потугах спастись. У меня был чёткий приказ помогать беженцам, и больше ничего. Потому я, как заколдованная, требовала верить в наших военных и торопиться.

Мы весь день носились по улочкам незнакомых деревень, помогали с вещами, искали пропавших детей и животных, успокаивали испуганных жителей. И к вечеру просто валились с ног, несмотря на отличную физическую подготовку. Сегодня меня обошло дежурство, но на следующий день предстояло несколько часов ночного обхода лагеря.

Однако даже беспробудный сон не принёс нужного облегчения, я проснулась разбитой. В академии в нашем распоряжении всегда была душевая, открытая весь день столовая, тут мы умылись в пруду, позавтракали кашей с сухарями и отправились по тому же заданию, но уже новым маршрутом. Жнец Стригар ничего не объяснял, просто приказывал, так что мы вновь остались без информации. А связываться с отцом или Адамом я не решалась, не хотела, чтобы они видели меня такой убитой. Мало ли, приказали бы отправиться обратно. Я бы не подчинилась, но тратить моральные силы на ссоры не хотелось.

Но пришла и радостная новость. В обед нам сообщили, что в наш лагерь прибыл военачальник Шейн Грант. Он покинул пост преподавателя, чтобы тоже участвовать при подавлении прорыва, но отправился не на передовую линию, а решил взять под крыло унёсшихся адептов.

Не скажу, что испытывала неприязнь к жнецу Стригару, но Гранту доверяла безоговорочно. В конце концов, он обучал нас с первого курса, наставлял во всём, помогал работать над ошибками, поддерживал. Потому с его появлением я испытала большую уверенность. И перестала вариться в котле сомнений. Он держал нас в курсе новостей, мы хоть узнали, что прорыв перешёл в спящее состояние. Это подарило надежду.

В Кириусе нет богов, мы чтим стихии, только не поклоняемся им, а проявляем уважение силам, что питают нас. Но уверена, все в лагере молились о закрытии нового разлома.

А на четвёртый день и нам пришлось вступить в бой. Я крепко спала, когда до слуха донёсся испуганный крик. Подорвалась с места, окружив себя простейшим защитным куполом. Было ещё темно. Крик повторился, его слышала не только я, потому в лагере началось волнение.

Спешно накинув на спину рюкзак с самым необходимым, я обулась и выскользнула из палатки, радуясь про себя, что не стала избавляться от штанов. Другие адепты тоже начали выбираться на улицу, настороженно оглядываться.

В безоблачном небе сверкали звёзды, плыла полная луна, серебря ветки высившихся вокруг лагеря деревьев. Ночь казалась невероятно спокойной, даже слишком. Всё замерло, птицы не кричали, цикады не стрекотали. Полнейшая тишина.

— Что происходит? — Виктория задала вопрос, который тревожил каждого из нас.

Взъерошенные после сна, измученные тяготами дня, мы с сомнением оглядывались. Теперь чудилось, что крик мне приснился. Но что же тогда привиделось остальным?

— Мертвецы! — в свете костров показалась испуганная женщина.