– Ты нарушаешь правила, дитя, – непривычно меланхолично ответил он, вновь утираясь рукавом. – Твой авторитет начинает трещать по швам.

Девушка вспомнила о том, как выглядит злополучная картина в подземелье. В горле застыл ком, она не нашла в себе силы сказать что-либо.

– Никогда ещё мы так не унижались перед властями города, – прервал разговор с великаншей Хольбериц. – Овроллия, ведомо ли тебе, что теперь твоё расследование окончено? А значит, через неделю-полторы сюда прибудет верховный юстициар, и никто не защитит тебя от его изощрений. Поверь, этот старик явно носит в себе вашу, южную кровь. И пытки, чужая боль и крики доставляют ему неимоверное удовольствие.

– Таков ваш порядок?.. – обратилась она к академикам. – В моём королевстве пытки запрещены давным-давно, и...

– Сколько раз у вас сменялись правящие династии? – прервал коротышка гласом суровым, патетическим, словно он начал читать лекцию. – Сколько гражданских войн видело королевство Вайндуол на протяжении последних столетий?..

– Ты ещё сегодня утром призналась, что одна из нас, – прервала порывы Хольберица магистресса Альцира. – А теперь вспоминаешь о своей прошлой жизни. Овроллия, вы, ученики последнего курса, уже взрослые люди. За свои слова и поступки нужно отвечать. Я, как и сидящие здесь люди и, – она кивнула в сторону молчащего полурослика, – не совсем люди, уверена в твоей невиновности. Но своими действиями ты пока только пытаешься доказать обратное.

– О чём речь, госпожа? – послышалось с заднего ряда.

– Не нужно привлекать внимание посторонних, даже друзей, – ответила великанша, скрестив пальцы в замок и положив на них подбородок.

– Илес лучше всех знает академию! – осмелилась повысить голос девушка. – Без его помощи мне никак не узнать... не найти следов злодея!

– Не кричи, – прошептал Кенциль. Ови почувствовала холод его рук, схвативших её запястье.

В зале собраний повисло неловкое молчание. Заместители архимага тоскливо рассматривали Овроллию, пока сам ректор продолжал думать о своём, прикрывшись ладонями. Внезапно он выпрямился, положил руки на стол, в глазах его вспыхнул магически голубой огонь. Он зачитал своим стеклянным голосом прямо, без эмоций, словно был судьёй:

– Ты должна понимать, Ласточка, что наша академия построена на принципах, берущих своё начало от базовых основ, таких как законность, следование мудрости и гласу разума, а также подчинение строгой иерархии. Нам тяжело судить о королевстве, в котором ты родилась, но уверен, что и оно основано на сводах правил. Тебе наказано: вести себя тихо, не привлекать чужого внимания. Ты же беспокоишь окружающих, впутываешь в расследование друзей, привлекаешь внимание шумом и безответственными действиями.

– Прошу прощения, господин архимаг, – не поняла девушка, – но каким образом я потревожила окружающих?..

– Вас видел канцлер, – пояснил Паристо. – Он доложил мне аккурат после того, как вы исчезли со двора.

– Вы сами отправили меня в ту башню! – вновь накалилась она.

– Но мы не говорили, что башню нужно исследовать сейчас же, – продолжил звенеть напоминающим бьющееся стекло голосом ректор. – Канцлеру был дан приказ покинуть башню к сумеркам и оставить её открытой, я распорядился ещё до утреннего собрания. Он знал, что скорее всего в башню явлюсь я самолично, а в своих делах я не терплю свидетелей. Тебе следовало подождать.

– Терпение – одно из важнейших качеств наших выпускников, – поддержал профессор, и Ови почувствовала, как остаётся одна, окружённая забором без ворот, словно вокруг неё соорудили клетку. – Но Паристо, я бы не был Кенцилем Золотоносным, если бы не умел добывать золото из руды без применения магии, а лишь со знанием горного дела, химии и технологии расщепления. Она до сих пор находится в состоянии сильного стресса, учтите это, когда её ошибки заполнят строки ваших пергаментов.

Казалось, луч света проник в помещение, одарив Овроллию своим благословением. Словно незримая ноша спала с плеч девушки, она сказала себе: «Я не одна».

– Ты добывал золото для стен академии больше восьмидесяти лет, старый друг, – в голосе Паристо наконец дрогнуло что-то, будто всё стекло осыпалось, обнажив голос обычного старика. – И я этим утром подчеркнул, что перед нами – дочь рыцарей, а не наша соотечественница. Я был и остаюсь на твоей стороне, дитя зелёных равнин. Докажи, что ты одна из нас. Отныне и впредь ты будешь осторожна в своих речах и поступках. Это нужное качество для того, кому предстоит найти преступника.

– Даю слово, – Ови поднялась с лавки и выпрямилась. – Но, прощения, нессир архимаг, уважаемые магистры... Каким образом мне продолжать расследование, если юстициары будут на каждом шагу?

– Академия пронизана сетью туннелей, все выходы в город, конечно, давным-давно засыпаны. Однако у тебя уже есть проводник, тот, кто знает катакомбы лучше любого человека... – Паристо подозвал к себе жестом безучастного до сей поры полурослика. Илес подбежал и встал рядом, прогоняя сонливость с лица. – Не шумите и не показывайтесь на виду. Юстициары между делом поинтересовались, если вы не слышали, как вам удалось попасть на бастион. Я не буду интересоваться об этом. Потребую впредь быть тенями, а не теми, кто их оставляет.