– Не могу, мастер, – она всмотрелась в глаза голема, что по цвету не отличались от остального корпуса. – Речь идёт о принципе. Кто бы ни совершил это злодеяние, он намеревался подставить меня. Даже моя соперница Винесцора не славится зависимостью от магических безделушек, никто из вашего народа не славится...

– Посмотри на неё, – преподаватель взял Ови за руку и указал в сторону её однокурсников. – Взгляни на Кресци, она похожа на тебя, будто это твоя старшая сестра со светлыми волосами. Ты одна из нас.

– У неё акадарское изящество и в талии, и в чертах лица. Она словно фарфоровая куколка, сошедшая из-под инструмента мастера. Они все. Я другая.

– Ты заблуждаешься... – опечалился он, помотав головой и вернувшись к конструкту. – Ты одна из нас, а это чудовище не из народа акадари, – проговорил скульптор, толкнув голема назад и выпрямив его. – Никакая Винесцора не способна на такое. Это почерк твоих родичей, вайнов. Или, в чём я уверен больше, каких-то воришек с Таресиора. Не смотри на удалённость этого острова-материка от нас, живущих в глубине другого материка. Таресиорцы имеют свои разбойничьи сети по всему миру...

Овроллия вспомнила, что Алериц спрашивал у неё вчера после собрания. Он поинтересовался, не могла ли она сама совершить злодеяние, и так не объяснил причину своего подозрения.

– Архимаг и наставник верят в меня, мастер. Кажется, верите и вы.

– Тебе не кажется, – улыбнулся он. Ови ответила кроткой улыбкой и продолжила:

– Однако без доказательств я не могу бросаться голыми утверждениями или слушать чьи-то предположения. При всём уважении, мессир.

– Здравая позиция, Ласточка. Но запрещать мне иметь своё мнение ты не способна. Зато можешь пропустить его мимо ушей или послушать окружающих и сформировать некую взвешенную точку зрения. Решай сама.

Она поклонилась, поблагодарила мастера и обменялась с ним улыбками, после чего в раздумьях вернулась к однокурсникам. Обернувшись, увидела, как Алериц подкатил тележку к следующему голему, у которого была вывернута рука. Свистнув, скульптор подозвал к себе двух лаборантов, и вопрос сам собой вырвался из уст девушки:

– Нундар, а почему он один голема чинил? Почему помощников только сейчас позвал?

– Кажется, он отправлял их за запасными деталями, вон там лежат, – сокурсник указал в сторону. На каменном столе действительно поблёскивала груда стальных пластин.

– Что будешь делать, Ови? – спросила Кресци.

– Помнишь моё слово? – ответила вопросом на вопрос та.

– Не отказывайся от помощи, мы не боимся юстициаров! – среди однокурсников показал голос Флорций, один из лучших выпускников, как и Овроллия. – За тебя, Ласточка, и за Белопергаментную мы наведём порядок в родных стенах и восстановим доброе имя архимага!

На этот раз обошлось без усмешек. Юноши и редкие девушки, оказавшиеся рядом, понимающе кивали. Но Ови была непреклонна:

– Прощения, друзья. Этот путь я преодолею не с вами.

Избегая лишних вопросов, она направилась прочь из тренировочного манежа. Взяв у слуги шерстяную накидку, отороченную мехом, волшебница вышла наружу и попыталась высмотреть Илеса. Кроме орудующих лопатами и инструментами слуг, не обнаружила никого.

– Кого-то потеряли, атессира? – спросил один из служек, орудуя лопатой с особым рвением.

– Здесь был мой друг, полурослик, на голове бордовый худ, а на поясе болтается сумка. Зовут его...

– Был такой, верно! – подхватил второй служка из чистильщиков, прекратив работу. – Видимо, украл что-то важное, если за ним юстициары с полным вооружением пришли!

Овроллию подкосило. Первый служка, бросив лопату, подбежал к ней и поднял на ноги. Она залепетала:

– Куда... куда его повели?

– Говорят, к старшине ополчения, у которой штаб в одном из кабинетов главного корпуса, – продолжил второй. – Как зовут ту женщину, не знаем. Но из уст одного из стражников прозвучали слова: «Проверим вашу смелость, мессир полурослик».

Девушка осмотрела учебные корпуса, раскинутые перед ней. Казалось, в десятках окон за её приключениями наблюдает добрая половина академии. Хотелось закричать, громко, протяжно и страшно. Напугать всякого, кто задумает встать на её пути.

Она не решилась. Взяв себя в руки и проверив содержимое наплечной сумки, отправилась к главному корпусу, разгребая вездесущий снег ногами и ощущая пробуждение чего-то, что в иной ситуации можно было назвать решимостью. Но сейчас – только безрассудством.