– Как ты поняла? – Овроллия взяла амулет в руки, теперь его украшала только россыпь гранатов.

– Рубин покоится в скипетре архимага, помнишь? – пернатая гордо задрала клюв. – Здесь же освещение такое, не говоря о стекле, что сразу не определишь, подделка перед тобой или нет.

– Я всегда чувствовала исходящие потоки магии именно от Диадемы знаний, но то, что здесь могут храниться ненастоящие драгоценности, поражает воображение... Нужно сказать мастеру Тункве, это ведь он ответственный за реликторий!

– Не трави старух сплетнями, хозяйка. Продолжай искать следы. А я буду помогать тебе.

Девушка задумалась, осмотрелась. Чувство любопытства требовало изучить каждую реликвию, убедиться в фальшивости этого стеклянного мира. Однако вскоре оставшиеся в коридоре чародеи могли вернуться сюда, а мастер Тункве – добрейший старец академии – мог бы не пережить того, что она задумала.

– Ты права, пусть это будет тайной, – кивнула Ови. – Возможно, тут тоже замешан убийца и вор... Пойдём, нужно осмотреть остальной зал, пока старшие не вернулись.

Кроме следов боя, больше ничего не нашли. Чародейка попрощалась с птицей, прошептала заклятье – ласточка растворилась в пыльцу – и покинула зал артефактов.

Пока стража академии разгоняла случайных зевак, юстициары всё так же деликатно спорили с архимагом и профессором Кенцилем. Протолкнувшись сквозь узорные мантии, Овроллия почувствовала слабость и едва не рухнула на плечи одного из зевак. Заметив её, наставник прервал спор и сказал:

– Девочка, кажется, успокоительное заканчивает своё действие. Стража, проводите её до покоев.

– Она замела следы, верно, архимаг? – послышался невразумительный тон.

– Скорее, зафиксировала всё, чтобы потом мы могли отличить новые, – парировал стеклянный голос. – Стража, забрать тела, передать юстициарам. Слуг сюда. Поживее. Академия не должна знать о том, что...

Больше девушка ничего не запомнила. Сон взял своё.

***

– Вставай, дитя, – вырвал её из сна механический возглас.

Ови протёрла глаза и обнаружила перед собой магистрессу Альциру – заместителя ректора и профессора по прикладной магии в одном лице. Она была выше всех сослуживцев по посоху и пергаменту, во-варварски некрасива и крепко сложена, однако умом уступала только архимагу. Ледяные глаза её стремились под ниспадающую на лоб причудливую шапку, скрывающую длинные светлые волосы. Широкие плечи прятались под мантией свободного покроя, потому могло показаться, что это мужчина. Некоторые считают, что в крови Альциры есть дикари с западного материка Валго. Сама же магистресса, если слышала подобное от кого-то, немедленно наказывала. Ментальная порка считалась самой безобидной карой, и Ласточка иногда признавалась друзьям в своей радости, ибо она одна из немногих школяров, кто никогда не шутил над зрелой чародейкой.

– Госпожа, я арестована? – в своём голосе девушка не слышала ни капли сонливости.

– Тебя хочет видеть ректор. Где птица? Почему клетка пуста?

– Я развоплотила её, чтобы не мешала спать, – солгала Ови и кивнула на осторожные взгляды девиц вокруг. – Не только сокурсницам, но и мне.

– Собирайся, – смерив строгим взором, спустя время ответила Альцира.

Овроллия искала поддержки в глазах остальных, но даже Кресци не шевелилась, осторожно перешёптываясь с соседкой. Никто не знал, что именно произошло этой ночью, и это порождало ещё больше слухов, чем раскрытие правды.

Словно нашкодивший щенок, подозреваемая следовала за магистрессой. Она была на полторы головы выше, особенно в причудливом головном уборе, и в два раза шире. Бредущие по своим делам школяры и адепты не обращали внимания на суровую Альциру, но увидев за её спиной Ови, останавливались и провожали их взглядами.

Преодолев множество коридоров и винтовых лестниц, магистресса привела девушку в зал собраний. В центре находился помост с длинным столом, перед которым на некотором отдалении стояли скамьи с преподавателями.

Под покровом скачущих теней от держащих в руках пергаменты, трактаты и свитки статуй посередине стола сидел ректор. Слева от него располагался магистр Хольбериц – сурового взора лысый коротышка в берете не по статусу, ибо чародеям севера более привычны колпаки. Хольбериц был «левой рукой» архимага, «правая рука» же, призвав Овроллию встать перед главой академии, заняла своё кресло подле его места. Издалека могло показаться, что руководство академией выстраивалось по принципу лестницы, ибо Альцира выглядела раза в три больше, чем Хольбериц.

– Овроллия, прошу, доложи перед всеми, – объявил Паристо, – что ты не замешана в произошедшем этой ночью. В нашей академии запрещено применение ментальных чар. Но тебе нельзя отказать в честности, пусть же остальные убедятся в этом.

Девушка повернулась, осмотрела преподавательский состав. На скамьях сидело почти полсотни человек, среди которых один не был человеком. Полурослика с густой бородой и вьющимися волосами Ови не знала, но слышала, что он невероятно талантлив в животноведении и способен с первого взгляда распознать перед собой аниморфа. В последнем ряду переговаривались между собой профессор Кенциль и мастер Тункве. Молодая чародейка громко откашлялась, привлекая к себе внимание, и начала говорить: