Я невольно попала под его гипнотический взгляд. У меня перехватило дыхание, и сильно застучало сердце. Зен был очень красивым, он еще с первой встречи привлек мое внимание. А сейчас его обостренные черты лица и потемневшие от желания глаза переворачивали что-то глубоко внутри меня.

В животе вдруг потяжелело, а между ног стало горячо. Спящая внутри меня женщина словно почуяла мужчину, и будто очнулась от долгого сна.

Между нами воцарилось тягучее напряжение, и губы Зена начали медленно приближаться к моему лицу.

Щелк. За нашими спинами хрустнула сломанная ветка.

— Ох, кажется, я не вовремя, — раздался голос Гая за нашими спинами.

Зен замер. Затем отклонился от меня и с неохотой встал на ноги. Он повернулся лицом к Гаю и улыбнулся другу:

— Нет, ты как раз вовремя. Еще чуть-чуть, и натворил бы я дел. Ха-ха! Чувствую себя идиотом. Пойду, проветрюсь.

Огневик скрылся в темноте, а Гай присел рядом со мной. Я прижала ладони к своему пылающему лицу. Сердце все еще бешено колотилось, не желая успокаиваться. Это то, что называют влечением? Ни разу такого не испытывала.

Гай рядом со мной молчал. Он смотрел на вскипающую воду в котелке и ждал, когда сможет заварить себе чайку. Черноволосый мечник улыбался, думая о чем-то своем.

Мы так и сидели в мирном безмолвии, пока Зен не вернулся.

Вечер прошел спокойно. Мы перекусили, выпили чая под редкие разговоры. Каждый был погружен в свои мысли, общий разговор не клеился.

Зен сказал, что не сможет сегодня уснуть и останется дежурить на ночь. Мы с Гаем не стали спорить и послушно разошлись по своим спальным мешкам.

Я тоже думала, что не усну. Но, глядя на тлеющие угольки в прогоревшем кострище, медленно погрузилась в крепкий сон.

Утро было таким же обычным, как и раньше. Словно не было признания Зена и того внезапного притяжения между нами. Если бы я не чувствовала каждую секунду, что нахожусь в поле зрения огневика, вчерашнее и вовсе показалось бы сном. Но я остро ощущала его внимание к себе.

После общего завтрака был пойман новый зверь. Я переселилась в тело другого рысака и вновь устремилась по следу Йера.

Ребята трусцой побежали за мной.

Йер опять увеличил расстояние между нами, теперь уже на двенадцать часов. Как бы мы не старались, мы не могли догнать его. Наш приятель шел без всякого сна и отдыха, куда-то торопясь.

В теле рысака бежать было легче. Мое настоящее тело нес Зен, бережно взвалив его на плечи. Гай беспрекословно нес все наши рюкзаки.

Мы по-прежнему не понимали, почему наш друг нас бросил.

Но Йер прокладывал нам путь сквозь заполненные водой многочисленные котлованы, словно его самого кто-то вел. Мы миновали опасные участки между гор, где стоял густой туман от застоявшихся испарений. Мы благополучно прошли по затопленным наводнениями долинам, и, миновав узкое ущелье, вышли в защищенную от ветра широкую долину с плодородной почвой.

Здесь находилась деревня Жайка, где проживали белозерцы. Про нее рассказывали нам Камая с Саном, это была их вотчина.

Йер обошел ее стороной, но мы решили остановиться на ночлег. Я заметила, что лучник движется в том направлении, куда я планировала идти в самом начале. Теперь мы не потеряем его след даже после остановки в Жайке.

Деревушка белозерцев была небольшой, дворов в сто.

Дома, выстроенные из камня и глины, были окружены садами и заборами, сараями и огородами. Казалось, здесь жили обычные деревенские жители, далекие от самого слова «проклятие».

Нас тепло приняли, здесь редко бывают гости.

Камая решил приютить нас на ночь. Он отвел нас в свой дом, просторный, с широкими окнами и большим внутренним двором. Затем наш благодетель вместе с Саном ушли топить баню, сказав, что мы пропитались запахом пыли и гор, и надо бы нам помыться.

Мы не возражали.

Когда мы переводили дух в доме, к нам пришел старейшина деревни. Это был сморщенный старичок, немного горбатый. Но он живенько передвигал ноги, и выглядел бодрым.

Староста деревни долго всматривался в наши лица, потом степенно кивнул и дружелюбно поприветствовал нас:

— Рады вас приветствовать. Вы не похожи на разбойников. Меня зовут Болигр, я местный староста.

Мы присели за стол с разрешения главы деревни.

Я в тайне радовалась, что наконец-то могу поесть нормально — не держать тарелку на коленях и не вдыхать дым костра.

Шустрая девчушка двенадцати лет, сестра Камаи, бодро наливала нам похлебку из рыбы, с любопытством разглядывая нас. Мы сидели в комнате с огромной белой печью в центре, от которой исходил жар горящих дров. На полах лежали самотканые ковры, в широких окнах виднелся сад во дворе, шевеля в темноте гроздьями со спелым вабупом.