Дарион замолчал, направил магию на камин и зачарованный огонь вспыхнул с новой силой, на мгновение ярко осветив комнату.

— Она просто убила своего истинного, — глухо сказал Дар и я, не удержавшись, вскрикнула:

— Убила?!

— Да, Алесия, убила. Зло свершилось, после такого в ней с каждым днем оставалось все меньше человеческого, а её магия стала… чёрной.

Отец долго не мог понять, почему участились вспышки мора, особенно среди простых людей? Поля опустели, ничего не росло, приходили вести, про повальный падеж скота. Северу грозил голод. Маги бились над этим, но разве кто мог подумать, что причина в молодой жене господина? Нет.

Однако отец был сильным магом. Понадобилось время, но Марицу разоблачили. Отец в ярости приказал заковать ведьму в кандалы, а она… она уже носила под сердцем Хелену.

Дар снова замолчал, опустился в кресло и налил в два бокала вино, жестом предложив один из них мне, но я отказалась, ожидая продолжения рассказа.

— Моя сестра родилась под чёрной звездой. Иначе и быть не могло, после того, что сделала её мать.

— Марица пыталась вымолить прощение у отца, — сказал Фил, поднимаясь и наливая себе ещё вино, — я был слишком мал, а Дар…. на суде над ведьмой он высказался против помилования, и к слову наследника прислушались.

И тогда, перед казнью, она бросила ему в лицо проклятие.

— Как… что она сказала? — я с ужасом смотрела на Филициуса, — что?

— Она сказала, — Северный Лорд одним глотком осушил кубок, — что моя истинная никогда не станет мне женой. Иначе я её потеряю. Что та, кого я буду любить, подарит мне лишь бастардов, и мой род прервется.

— Так вот почему…

— Да. Я хотел жениться на Весте. Но встретил тебя. Я не мог от тебя отказаться, Алесия. Прости.

Я молчала, глядя на пляшущие языки пламени в камине.

— Теперь ты знаешь.

— Знаю, — тихо сказала я, — но сейчас это не имеет значения.

— Да, — Дарион устало откинулся в кресле, — не имеет…

— А… Хелена, она…

— Она Морох, — жёстко сказал Северный Лорд, — то, что всегда рождается у убийцы. Убийцы истинной пары. Магия не прощает.

Я в ужасе зажмурилась, вжимаясь в кресло.

— Мы берегли… — Филициус низко склонил голову, уставившись на узоры ковра, — мы так старались, был шанс, что она не станет…

— Как это случилось? Почему Хелена, — я мучительно подбирала слова, — превратилась?

— Хелена… она не виновата, — Филициус всхлипнул, — она… бедная моя. Это… это конец.

Он опустил голову на руки и затих.

— Пять лет назад к нам пожаловал император, — хмуро продолжил Дар, — со всем двором. И оказалось, — он сжал в бессилии кулаки, — что среди них был истинный Хелены. Язон.

— Язон? Младший брат императора… — тихо сказала я в ужасе.

— Да. Нам пришлось все рассказать Пигмалиоту. Император понял. Хелену не убили, — плечи Дара слегка дрогнули, — её оставили под моей опекой.

— Но…

— Да. Язон был в ярости. Он не мог забрать свою истинную. И далеко долго находится не мог. Он приезжает… ты видела.

— Но он…

— Да. Мне кажется, он уже ненавидит её. А Хелена… она видела алые всполохи в его глазах, она не понимает, почему не нужна своему истинному.

— Хелена не знала? — тихо спросила я, и острая жалость к несчастной девушке сжала сердце.

— Нет, — Дарион поднял голову, глядя на колючую тьму за окном, — она думала, что просто больна. У неё часто кружилась голова и она теряла сознание. Но она не знала, что внутри неё живёт чудовище.

— Но как… — я поднялась с кресла и подошла к Дару, робко положив руку на его предплечье, — почему произошла инициация? Потрясение должно быть очень сильным…

— О да, — Филициус поднялся, шатаясь и хватаясь за спинку кресла, потрясение было. Мы получили хорошие вести, — он улыбнулся как-то жутко, — первый советник императора женится.

— Язон женится? — я подхватила под руку Филициуса и помогла ему сесть в кресло, — но как Хелена узнала?

— Он прислал ей приглашение, — пустым голосом сказал Филициус, — он прислал своей истинной приглашение на свадьбу!

Его голос сорвался на крик и я в ужасе прижала руки к губам.

— Всевидящие…

— Он ответит, — лицо Дариона стало каменным, — моей сестры нет. Теперь она Морох. Чудовище. Он ответит.

— Что теперь…

Я не успела спросить, без стука отворилась дверь, с грохотом ударившись о косяк.

— Милорд, — в дверях стоял дрожащий прислужник, — Морох… Морох освободился!

Моя рука слегка дрожала, зажатая в кулаке Дариона. Мы поднимались по круто уходящей вверх темной винтовой лестнице на смотровую площадку Сторожевой башни Серого замка. Самой высокой точки Антари.