— Натаниэль, — проговорила я и зарыдала. Транс, как и последние силы оставляли меня. Слезы текли холодными ручьями, пока не кончились. Мои руки впервые сравнялись по температуре с ладонями жениха. Я уже была трупом, пусть пока еще думающим и разговаривающим.

Я не верила ни в одну из религий, не знала кому сейчас молиться и куда я уйду через мгновение. На самом деле, это уже казалось и не важным. Пусть оставшиеся живые хоронят нас как положено и поют древние тексты над зарытыми могилами. Мы будем лежать вместе, рядом? Я и Натаниэль… где-нибудь на склоне гор…

Я уже не чувствовала ног. Остатки магии поднимались все выше, а затем вытекали из меня, лишая даже видимости жизни.

Зато никто из нас не пережил другого… Я бы не смогла жить дальше без тебя, моя любовь… Я коснулась его руки, но почувствовала лишь холод. Мы оба мертвы. Мимолетное озарение коснулось моего уставшего разума. Может, стоит попытаться?

Я резким движением смахнула ледяные слезы, затем быстро, боясь не успеть, рассекла запястье и приложила к бледным губам Натаниэля. Но кровь не текла, скорее всего, сердце уже очень давно не работает. Я отчаянно выругалась и закрыла глаза, заставляя остатки крови в моих посиневших руках течь к ране.

Тонкий ручеек проник между чуть приоткрытых губ эльфа и полился дальше. Моя магия иссякла и кровь вместе с ней. Транс отступал. Я ожидала боли. Но никаких ощущений не приходило. Мое тело уже умерло и ничего не болит. Натаниэль лежал без движения. Не сработало.

Я легла рядом и накрыла нас белым плащом Избранного. Мой жених, мой учитель… В душе воцарилась удивительная тишина, которая понятна только мертвым. Магия утекала и исчезала, кровь на ранах начала высыхать, а высокий свод надо мной подергиваться пеленой. Столько раз я вот так выходила из транса, чтобы потерять сознание. Правда в этот раз я потеряю гораздо больше.

Но ведь какая-то из битв должна была стать последней. Хорошо хоть, я ухожу как легенда, а не от шального клинка наемника в угаре трактира…

— Я думаю, на наших похоронах будет много синих цветов, — прошептала я и закрыла глаза.

— Не будет.

Ледяной голос заставил меня очнуться и медленно поднять непослушные веки. Прямо над собой я увидела два черных и бездонных глаза в колышущейся пелене надвигающейся смерти. Надо мной нависал демон, с серо-синей кожей, абсолютно черными глазами и губами, алыми от крови. Моей.

— Жизнь за жизнь, — произнес он и надкусил свое запястье — Кровь за кровь.

Он приоткрыл мои губы и кровь, ледяная и одновременно горячая, словно живительный огонь потекла в меня. Я чувствовала его энергию, безумную и страстную, как жаркая ночь, которых были сотни. Его эмоции, страсть, жизнь и душа протекли по моим губам и заполнили страшную пустоту внутри.

Демон кроваво улыбнулся.

— Он не простит и не подпустит. Жалкий трус, — прошептал он на ухо. — Но теперь мы одной крови.

Демон отстранился, мимолетно улыбнулся и начал падать на пол рядом со мной. Послышались крики, в зал стали вбегать люди, что-то говорить. Но я видела лишь серо-синее лицо любимого демона, которое медленно превращалось в такой привычный, спокойный, нежный и не менее любимый лик Натаниэля. Мой жених потерял сознание прежде, чем обрел контроль над телом.

Адриан резко оттащил его от меня, опасаясь новой атаки, а я даже не могла поднять руку, чтобы помешать. Ринек упал на колени передо мной, отбрасывая плащ, он что-то говорил, звал врачей, дядю, который был отличным лекарем, а я медленно падала вниз, все дальше и дальше, пока уже и голоса не затихли, и свет вокруг не померк.

Я сидела на парапете и смотрела на восходящее солнце. Оно заливало светом покрытую трупами равнину, серебрило морские воды, где качались на легких волнах наши корабли. Союзная пехота разбила лагерь в лесу, в невысоком ельнике, и дым от их костров медленно поднимался к небу. Высоко над головой ловил восходящий поток черный дракон, разглядывая мир внизу и думая о чем-то своем. Со стороны порта двигалась неспешная процессия, поднимаясь по склону холма и теряясь в лесу. Ученики Академии возвращались в свои стены. Почти все двинулись спасать школу вместе с флотом, следуя за ним в арьергарде.

Рядом сидел Шинмер. Он снял с себя доспехи и смыл кровь битвы, снова обрядившись в национальные, свободные одежды с бесконечной вязью рун. Избранный постарел за эту неделю, превратившись из юного мальчика с открытой улыбкой во взрослого мужчину с сетью морщин вокруг глаз и между бровями.

— Ты говорила с деканами?

— Пыталась, — хрипло ответила я и пригубила немного вина из своего кубка. — Натаниэль очнулся на пару минут, окинул меня взглядом и отвернулся.

— И ничего не сказал? — вздернул брови Шин.