— И мы здесь, — моя спутница оглядывалась, будто пыталась найти, ради чего мы здесь оказались.

Я думал дойти до места, где лежит моя филактерия. Только сейчас этого места нет, точнее, башня не достаёт до нужной высоты. А если я зайду внутрь? Так, будто Предельный уже построен таким, каким я его запомнил.

Вхожу и оказываюсь в старом заброшенном замке. Узнаю комнаты, но выглядят они так, как выглядели бы, забрось люди крепость. Всё выглядело так, будто меня не появлялось. Не существовало. Мы прошли по крепости и спустились в тронный зал. Здесь даже трона не было.

— Почему всё выглядит так?

— Крепость выглядит так, как и должна выглядеть, — получаю я ответ.

Как и должна? Ну да, это только мне пришло в голову строить укрепления. Никто другой этого бы не сделал. И тогда дикарей бы не остановили. Да пожалуй, тогда они бы даже сносить ничего не стали, просто прошлись насквозь.

Выхожу во двор и вижу разрушенные ворота. И следы стоянки. Единственные следы присутствия человека. Так почему здесь всё выглядит так, будто меня не существовало? Пошли экзистенциальные вопросы. В чём смысл жизни, ради чего мы продлеваем своё существование и прочее.

Стараюсь построить логическую цепочку сначала. Почему меня не существует? Почему меня не существует здесь? Ведь для живых я вполне реален. Для живых.

— Для живых.

Оглядываюсь, но понимаю, что остался один. Для живых. Меня не существует для мёртвых, потому что я никогда не умирал. Я был мёртв по прибытии, так сказать. Вроде мёртвый, но не умиравший. Ошибка системы, исключение из правил. Так почему боюсь нырнуть глубже? Чего мне там бояться? Умереть? Так уже.

Оглядываюсь, чтобы попросить отправить меня глубже, но проводника отчего-то не вижу. Впрочем, а нужен ли мне теперь проводник? Ведь я уже здесь. Именно там, где надо. Крепость, ставшая началом моего пути.

Иду в крепость, туда, где меня поднял Хаарт. И, когда вошёл в ритуальную комнату, впервые не ощутил дискомфорта.

— Что же. Здесь всё началось…

Ритуал, уставший Хаарт, Башбах и Роган, орк и наёмник, мои первые подчинённые. Мои первые опыты с подъёмом нежити. Сельское хозяйство. Первые опыты с усилением защиты скелетов. И всё дальше, дальше, дальше. Как отстраивал крепость, как учился у двух оболтусов, договаривался с эльфами, набирал магов. Создавал и строил, строил и создавал. А ещё воевал. Сначала отбивался от дикарей. Создал Воронку Душ. Потом отбивался от лоялистов. Начал плодить младших личей. Сделал себе вампира. Экспериментировал. Создал торговую гильдию, чтобы позднее превратить её в экономического монстра. Посодействовал созданию философского камня. Я много чего успел натворить за эти годы.

Не успел только умереть.

Благо с этим помогли добрые люди, не оставили в беде. Маги Серой Цитадели. Закрытая секта, считающая всех, кто в неё не входит, в лучшем случае потенциальными врагами. Я их мысленно обзывал фашистами. Не просто так, хотя отлично понимаю, что «научное» определение фашизма физически не налезет на сову средневековых реалий. Нет сейчас ни банковского капитала, ни сплочения вокруг одного лидера против всех инакомыслящих. Я всего лишь предпочёл несколько иное определение. Идея о делении общества по врождённому непреодолимому признаку, возведённая в ранг государственной идеи, закреплённая в законе и открыто декларируемая внутри общества, с признанием всех не прошедших ценз рабами или врагами. Какая разница, есть в стране финансовый капитал или нет, если в ней можно родиться бесправным двуногим скотом без права на изменение своего статуса?

Вокруг камера с оковами. Вы просмотрели телепередачу «Жизнь Замечательного Лича», конец первой серии. Осталось разобраться, выделили бюджет на продолжение, или придётся сливать концовку, чтобы оборвать повествование. Сделать хорошую мину при плохой игре.

Выхожу из камеры, внезапно оказываясь на улице совершенно незнакомого мне города. Незнакомого категорически, архитектура, даже культура никак не совпадают с тем, что я видел в обоих мирах. Вертикальная архитектура, дома-башни, широкие многоярусные мостовые, обилие зелени. Только прохожих совсем нет, поэтому сложно понять, с чем имеешь дело.

— Как тебе мой дом?

Оборачиваюсь и вижу Ежелин. Девушка улыбается, добродушно, открыто. На ней невесомая одежда, но не пошлая, а наоборот. Образ «ангела», чистый, незамутнённый.

— Необычно. Теперь хочу посетить ваш город. Вижу, есть на что посмотреть.

Ежелин пожимает плечами.

— Не знаю. Для меня всё это — привычное зрелище.

Она подходит ближе.

— Значит, смерть — ещё не конец? — возвращаю ей её же вопрос.

— Как видишь, есть варианты. Это место может быть как персональным адом, так и местом покоя. Я здесь обрела покой.

Оглядываюсь, пытаясь считать ощущения. Дискомфорта пейзаж не навязывает, конечно, но чего-то в нём не хватает.

— Но ты хотела жить.

— И всё ещё хочу, — подтвердила Ежелин. — Я слишком многого не попробовала и не сделала.

— И Биа?

Ежелин нежно улыбнулась.

— За это спасибо. Ощущения тусклые, сюда попадает очень мало, но попадает. У меня появилось несколько новых мест здесь.

Хмуро оглядываюсь.

— Из-за меня ты в подвешенном состоянии. Ни туда, и ни сюда.