Я бессильно откинулась на подушки, пытаясь восстановить дыхание, ощущая цепкий, сильный капкан рук коменданта. Он чуть приоткрыл глаза, изнемогая от нахлынувшей лавины эмоций, и притянул меня ближе к себе. Я поддалась, ощущая в душе страшную грусть. Но хотя бы тело чувствовало себя чудесно, без боли и голода.

Я впервые выпила человеческую кровь.

Хранить обеты тому, кто предал меня, так далеко от дома казалось глупостью. Вся моя жизнь казалась абсурдом. Я уснула в тепле чужой постели и таких незнакомых рук, уткнувшись носом в грудь коменданта, пока он ослабевшими пальцами перебирал пряди моих волос.

Сто лет слишком долгий срок для одиночества и страшного голода. Не пора ли перевести дух?

Утро на станции никак визуально не отличалось от любого другого времени суток. Я проснулась, выбралась из невероятно мягкого вороха одеял и подушек, словно из теплых вод на поверхность, и не обнаружила коменданта. Отыскав вокруг обрывки одежд, я натянула их на себя. Не было ни сонливости, ни осточертевшего голода — никаких неприятных ощущений. Я чувствовала себя как никогда живой и бодрой. Отогнав от себя чувство вины, как надоедливую муху, встала с постели и осмотрелась.

Дверь, ведущая в коридор станции, явно заперта на магнитный ключ, и выйти без разрешения мне не позволят. Поэтому я отправилась бродить по самим апартаментам коменданта. Все было таким строгим, чистым, безликим. Серый пластик, скупые украшения интерьера — голограммы в рамках на стенах, несколько искореженных кусков металла с подписями.

«”Грандмар”, прямое попадание истребителя зансиви».

«”Феор”, удар магнитной пушки, аварийная посадка на Обли».

И остальные в том же духе. Части разрушенных кораблей, на которых служил комендант до того, как осел на управляющей должности. Либо он много воевал, либо его кораблям не везло — насчиталось восемь различных крушений. Всю ту страшную сетку шрамов по телу — я насчитала ночью не меньше сотни ровных порезов — он, видимо, получил во время одной из аварий.

Я прошла дальше, бесшумно ступая босыми ногами по пружинящему покрытию пола. Мини-кухня, бар, высокий стол с не менее высокими стульями. Гостиная с круговым диваном и столиком посередине, — все серое и серебристое, с вкраплениями черного и голубого. Все вокруг функциональное, лаконичное, ничего лишнего. Для такого яркого человека это было странно. Астр показался мне страстной, глубоко эмоциональной натурой. Хотя, вполне может быть, что его душа чаще находилась где-то в другом месте, как и его интересы. Например, в рубке станции. Или в бою. Или в укромных, неожиданных местах.

Спальня была самой уютной частью его жилья. Тут и множество подушек, и декоративные светильники, и стеллажи с раритетными книгами на тончайшем листовом пластике, и неплохая коллекция оружия, и большой стол с мягким креслом. Видимо, это был еще и кабинет.

Мне оставили возможность использования терминала, хотя все личные файлы хозяина были под замком. Я запросила данные о проектах Империи по периферийным мирам, продолжая поиски дела для моей экспедиции. Но мои мысли были далеко от дел.

Каковы последствия тесного общения с комендантом? Я точно помню, что не давала ему своей крови, и значит — не обращала его. Как уже подтвердила практика, лидорианский амулет тоже работал. Уж не знаю, какой гений его придумывал и делал, но его магия не исчезала ни в одном из миров. С биологической точки зрения все должно было быть хорошо. А с моральной и духовной?

Лидорианцы — не люди. Ходили легенды, что Леару основали несколько рас, в числе которых были эльфы, демоны, вампиры, люди и оборотни. Конечно, тысячелетия браков с людьми добавили в наши черты мягкости, но не ослабили внутренней силы. Отец же подходил к вопросу селекции основательно — все его жены и наши матери, отличались отменным здоровьем, красотой, силой и другими личными достоинствами. Маги, воительницы, императрицы. Мудрость, духовность, величие.

Угораздило же их всех влюбиться в нашего папашу! Их могли бы носить на руках величайшие мужчины множества миров, обожали и дорожили бы каждым взглядом. А вместо этого бурный роман перетекал в династический брак, а после рождения пары-тройки детей, любовь отца охладевала, и очередная жена отправлялась на все четыре стороны, а знания о ней — в учебники истории. Практически все мои братья и сестры за это ненавидели отца, так как не было ни одной из наших матерей, с кем бы он жил долго и счастливо. Мы по мере сил пытались заботиться о своих матерях и выказывать им любовь. Но, к сожалению, большинство из них хотели забыть папашу, как страшный сон, а мы со своим вниманием и любовью только бередили старые раны.

Глядя на отца и обилие братьев и сестер, никому из нас не хотелось идти по стопам короля, поэтому внуков у него не было. Да и, честно сказать, никто пока даже не женился, хотя старшим было уже порядка тысячи лет.

Все лидорианцы (а королевская семья в особенности), отличались от обычных людей. Не только красотой и силой, но особой эффектностью и харизмой, что незримой аурой окружала нас. Некоторые таланты, такие как ораторские навыки, были приобретенными, другие же исключительно врожденными. Но все вместе производило сильное впечатление на окружающих. Нам было тяжело смешаться с толпой, походить на обычных людей и не привлекать внимания. Если возникала необходимость быть незаметными, приходилось использовать различные средства, от плащей с капюшонами до трансформации внешности.