— Сколько еще детей ты хочешь угробить в угоду своей гордыне? Где трое моих старших братьев, а? Где они? При каких обстоятельствах они покинули нас, забыл? Почему Ника никогда не обедает в главном зале в твоем присутствии? Остановись сейчас, пока у тебя еще есть дети, которые тебя любят. Иначе однажды появятся те, кто доведет дело старших братьев до конца.

Он подошел, приобнял меня за плечи и увлек за собой. Я опешила. Руки тряслись, по щекам катились слезы, а меня саму трусило, как в лихорадке.

— Пойдем выпьем, не показывай своей слабости, они не стоят твоих слез, — шептал он мне на ухо, обнимая за талию.

Казалось, я в странном сне.

Адриан касался меня прежде, лишь когда наносил удары в дуэлях и спаррингах, он шептал мне на ухо только гадости и угрозы. Видимо, то, что мы удалились из зала вместе и даже обнявшись, поразило всех еще больше. Когда слезы немного высохли и я смогла оглядеться, то поняла, что Адри ведет меня через темные коридоры замка, тайными переходами и едва приметными галереями. Мы оказались в его комнатах, просторных и уютных. Темное дерево, мягкие ковры, стойка с оружием, стеллажи с книгами, практически декоративный в нашем южном климате камин. Поразивший меня мольберт у стены. Он рисует? Никогда бы не подумала.

Я вздохнула и вытерла с лица остатки слез, чуть настороженно глядя на брата. Он разулся, но даже так был выше меня на голову, а если я сниму каблуки… то в дуэли он легко сломает мне нос плечом, как уже бывало не раз. Я отогнала ненужные воспоминания и присела на край дивана.

Адриан остался в майке с коротким рукавом и темных брюках, черные вьющиеся волосы, унаследованные им от матери-брюнетки, ниспадали на широкие плечи, резкие брови хмурились, отчего голубые глаза казались темнее. Губы сжаты в одну линию, на скулах ходят желваки.

— Ты тоже виновата, — не поворачиваясь ко мне, произнес он. — Ты отправила меня обратно в Леару. Если бы я остался в тот день, то помог бы либо убить Императора, либо защищал деканов на стенах. А ты отказалась мне верить…

— Голди подслушал ваш разговор…

— Он слышал только то, что говорил Натаниэль! — огрызнулся брат. — Я не согласился. Я пообещал защитить тебя, а не отослать прочь. Я тоже хотел помочь в этой войне и не собирался смиряться с мученической позицией деканата, — он вздохнул и протянул мне бокал с чем-то темно-синим. — Ладно, хватит! Нужно остановить лавину всех этих «бы» и «если». Есть так, как есть, стоит сделать выводы и жить дальше. Мои соболезнования по всем… моментам.

Я кивнула и выпила настойку залпом, сразу задохнувшись от жара в горле и животе. Адриан хмыкнул и протянул мне ломтик какого-то фрукта, которым я и закусила. Сразу стало тепло, а жесткий узел в груди развязался, позволив свободно дышать.

— Спасибо, что вступился, — произнесла я.

— Прости, что в те твои каникулы ляпнул лишнего, — проговорил он в ответ, намекая на шутки по поводу моего паралича. — Есть вещи, которые нельзя говорить. Я тебе кое-что расскажу, если ты поклянешься, что никогда в пылу наших ссор не вспомнишь об этом. Иначе я упомяну декана Сфер и вашу несчастную любовь. Договорились?

Я коротко кивнула.

— Давным-давно отец отправил меня в Академию. Я хотел быть магом, но он велел мне учиться на факультете Войны. Он так и сказал: «Мне нужен король, второй, про запас. Но ты должен понимать — ты никогда не получишь трон Лидора». Я еще не поступил в Академию, а он уже обесценил это действие. Когда я вернулся с дипломом, я официально отрекся от престолонаследования Лидора, по всей форме и со свидетелями. Меня пришлось вычеркнуть из очереди. Говорят, король после этого заболел впервые за тысячелетия. Я понимаю, что он не хотел давать мне ложных надежд, хотел уберечь Рина от междоусобиц и защитить его права на престол. Но, если он не подумал о моих чувствах, зачем мне думать о его?

Я сглотнула ком в горле и вновь отпила из бокала. В голове и душе царил полнейший хаос и бардак. Мы еще какое-то время говорили и пили. Между нами все еще была дистанция, пропасть. Рин давно бы обнял меня, Марк — усадил на колени, Гедеон пытался бы утешить доступными способами, пусть не совсем братскими. А Адри просто сидел через метр, иногда подливал мне синего пойла, протягивал новую порцию закуски и изредка что-то говорил, вкрадчиво и тихо, иногда глядя прямо в глаза ледяным голубым взглядом. Так я узнала, что после битвы, когда Адри и Рин вернулись с армией Золотой цепи, они пошли против отца и пытались усмирить его в праведном гневе. Маркел присоединился, отчего пострадали все трое: Рина сослали в Баронаты заниматься войсками, Марка — на флот водить морские караваны. На Адри махнули рукой, ограничившись тремя годами без права участия в турнирах и официальных церемониях. Как будто ему это было вообще интересно. Адриан демонстративно уехал в добровольную ссылку в Крелонтен к дяде.

Мы допили бутылку, и я покинула комнаты брата. Чуть неловко я пожала ему руку на прощание, но он лишь хмыкнул и притянул меня к себе. Объятие было нейтральным и коротким, но тем не менее уникальным в своем роде.

— Не делай на эмоциях глупостей, — посоветовал он, отпуская меня. — Сначала обдумай все. Отец будет молчать ближайшее время. Все уляжется. Это твой дом, не позволяй себя лишать положенного по праву рождения.

И снова ошибка — я не послушала его доброго предостережения. Я собрала вещи, как только вернулась в свои комнаты. Дорога звала меня. Отправиться в путь, оставить за плечами всю свою жизнь, бросить проблемы, уйти от печалей и где-то там, за несуществующим горизонтом обрести покой и счастье.