Трижды попытавшись выспросить у Роя детали о распознавании управителей насекомых, о способности Нильи, о путях отступления и прочем, но так и не получив внятных отетов, восходящая преступница решилась отправить свою пешку. Снаружи эльфийка с ее работодательницей поприветствовали друг друга как положено. Нилья поклонилась, сделала доклад об оконченной смене, а затем прошла за Деброй в ее кабинет.

— Ты готова? — голос женщины был слегка взволнован, все же расширение ее коварных сетей требует от этого плана полного успеха.

— Готова, — в ответ девушка показала такую уверенность и крепость духа, будто от ее усердия зависит чья-то жизнь. Впрочем, так оно и было.

— Отлично. Тогда выдвигаешься сегодня ночью. Помни, что на кону стоит свобода мальчика. И не подведи меня, — последняя фраза прозвучала с некоторым напором, в эти слова Дебра вложила достаточно власти, чтобы им не хотелось противиться.

— Конечно, мэм. В таком случае, я уйду завершать приготовления. И… я справлюсь, — она не сказала нужных слов, но ее собеседница все услышала. Эта хрупкая, истощенная девочка идет в опасный поход не ради себя.

Дебра ничего не ответила. Ей и не нужно было, особенно с учетом того, что Нилья согласна на все. Ее зарплата на работе составляла минимум, необходимый для питания — а от остального та отказалась, стоило женщине слегка надавить.

И вот, она уходит, зная, что может не вернуться. Но ту, кто осталась в кабинете, это мало волнует. А если волнует, то не из-за самой эльфийки.

— Взлети и вернись мне на плечо, если мое новое насекомое готово, — узнавать ответы через шпиона было несложно, если запросы не слишком замудренные.

Получив подтверждение, что особая тварь, которую Дебра запросила у Роя, уже выросла, она заперла кабинет, оставив открытым только окно. А стоило туда влететь нескольким странным существам, закрыла и его, после задернув шторами.

Панцирей непохожих друг на друга насекомых состыковались в подобие очков. А вместо линз у них было множество крошечных светлячков, которые могли сиять синхронно, давая изображение.

— Ну что ж, поглядим, — вскоре на «очках» появилась нечеткая картинка. Дебра узнала выход из теплицы, узнала путь к окраине города, и даже узнала саму Нилью. Шпион Роя следовал за ней по пятам, не упуская девушку из виду, хотя даже в пределах города смотреть глазами этого существа было достаточно трудно.

— Отлично… Можно будет проследить за ней… — выдохнув, женщина растеклась на стуле.

Бумага, которую она достала на Грима, уже была у нее. В ящике с двойным дном — ключ от другого отделения, того, где хранились документы… А под вторым дном уже в нем находилось то, чего никто не должен был найти: копии настоящих отчетов о выходе ингредиентов, договора и учетные записи. И, конечно, приказ о досрочном освобождении. Точнее, рекомендация, утвержденная свыше.

Такие должен подписывать сам министр юстиции, но всегда найдется лазейка. Ведь в его отсутствие одно из назначенных лиц может заверить документ особой печатью. Пусть она спрятана, пусть о ней мало кто знает, это не остановило Дебру на пути к обладанию этим предметом — заполучить с нее реплику удалось. Сделать документ, освобождающий мальчика, было не особо сложно, хотя такое действие несло в себе некие риски.

Чем чаще эта печать появляется среди официальных документов, тем больше будет вопросов, а стоит лишь узнать, откуда происходят подделки — и Дебре конец. Не так прост путь к ее краху на деле, ведь она обезопасила себя как могла, но смысл тот же.

Подумав о том, стоит ли вообще беспокоиться из-за девчонки, женщина нахмурилась. Внутри боролись между собой потаенное сострадание и жгучая зависть, смешанная с вечной ненавистью и злостью, спутниками каждого ее дня. И пока еще, на удивление ей самой, она правда думала, что может использовать бумагу. Не была уверена. Но даже это — чудо.

Тифтар почти что жил среди книг. Возможно это связано с его нелюбовью к бола, возможно, с глубокой одержимостью знанием. А возможно с тем, что его создатель был библиотекарем. Или он сам… лич уже давно не помнил, где правда, а где плод спутанного мышления. Потому его и прозвали Безродным.

Но чего у неживого было не отнять даже времени — так это неординарного взгляда на вещи. Сознание лича уже весьма поизносилось, за полтора-то века, но ему и так было комфортно. На протяжении более века он служил кладезью эффективных, пусть и неочевидных, решений, интересных идей и новых интерпретаций. Не сказать, что польза преобладала над нескончаемым потоком несуразицы. Однако же, кто ищет — тот всегда найдет, и поиск полезного в речи Тифтара — не исключение, сколь бы невероятной эта задача ни казалась.

В тот самый момент Безродный находился в одиночестве, и потому тишина была еще более звенящей и давящей, чем в другие дни. Библиотека — храм познания и уединения… до тех пор, пока не найдется собеседник.

— Я тебе и говорю, Библибобл, ты не прав! — голос лича был менее охриплым, чем обычно. Ответом ему служила только тишина, но Безродному это никак не мешало.

— Да, Шарудот пришел в гнездо Фениксов. А тебе ли не знать, что Началу приходит Конец? — после секундной паузы на полусгнившей физиономии лича отразились недовольство и пренебрежение, — Ой, подумаешь, пропустил Домен. Одним больше, одним меньше, так и так суть та же. Я говорю о том, что Горвас установил не пакт о ненападении, а пакт о нейтралитете! Нейтралитет! Сами с собой они могут хоть сражаться, хоть целоваться, пока это не грозит Империи. Но поцелуй двух Первородных Фениксов… хм, пожалуй, нарушил бы баланс, да. У них ведь нет губ.