Поскольку в 1930-е годы девальвации проводились по принципу «разори соседа», что поставило в невыгодное положение те страны, которые придерживались золотого стандарта, в Бреттон-Вудсе к нему отнеслись без того священного трепета, с каким смотрели на стабильные деньги в XIX веке. Манипулирование денежной системой казалось собравшимся крайне заманчивой идеей. Великобритания, представленная на конференции Джоном Мейнардом Кейнсом, предлагала ввести единую мировую валюту, управляемую всемирным Центробанком, то есть мягкую валюту, курс которой было бы легко менять для достижения поставленных денежными властями целей. Соединенные Штаты, которые хотели вернуться к твердой валюте с опорой на золото, в Бреттон-Вудсе представлял Гарри Декстер Уайт. В итоге было принято компромиссное решение. Бреттон-Вудская система была задумана как система твердых валют с опорой на золото, которая позволит странам корректировать обменные курсы для манипулирования денежной системой. Участники соглашения также могли осуществлять контроль над движением капитала, что теоретически давало им относительную свободу в области денежной политики при соблюдении официально установленного обменного курса. Бреттон-Вудское соглашение с самого начало было построено на компромиссах.

Флер интернационализма на конференции в Бреттон-Вудсе должен был скрыть тот факт, что мировая денежная система контролировалась Соединенными Штатами и полностью от них зависела. Правительства крупнейших мировых держав привязали свои валюты к доллару через механизм валютного регулирования, в то время как доллар был привязан к золоту на Лондонском золотом рынке. Соединенные Штаты ввели запрет на владение монетарным золотом для частных лиц еще в 1933 году. Американские граждане не могли конвертировать доллары в золото, зато это могли делать иностранные граждане, что позволяло сохранять золотой стандарт. Лондон стал центром обмена долларов на золото, и европейские Центробанки следили за тем, чтобы правительство США не нарушало золотого стандарта (см. рис. 10.1).

Рис. 10.1. Цена тройской унции золота в долларах США и товарный индекс CRB Spot Commodity Index (рассчитывается на основе цен на сырьевые товары с немедленной поставкой), 1940-1972

Внутренние противоречия Бреттон-Вудской системы, а именно между фиксированными валютными курсами и политикой манипулирования денежной системой, проявились почти сразу же после подписания соглашения. После окончания Второй мировой войны Великобритания оставила высокие налоговые ставки, не дав подняться экономике. Ввиду отсутствия экономического роста правительство решилось на девальвацию национальной валюты. В 1949 году Британия снизила фунт стерлингов с $4,03 до $2,80, а вслед за ней свои валюты девальвировали еще 23 страны. История повторяется: аналогичная ситуация наблюдалась в 1931 году. Франция успела опередить Британию, и в начале 1948 года за доллар стали давать 214 франков вместо 119. Вскоре Париж провел повторную девальвацию, понизив франк до 264 единиц за доллар. Федеральная резервная система под давлением со стороны Казначейства сохраняла доходность долгосрочных государственных облигаций ниже 2,5 % к номиналу как во время войны, так и сразу после нее, что привело к заметному снижению рыночной стоимости доллара по отношению к золоту. Но опасения по поводу возможной девальвации доллара по образцу 1930-х годов развеялись довольно быстро, и Европа вернулась к системе стабильных курсов. В марте 1951 года ФРС и Казначейство достигли соглашения относительно управления госдолгом США, и доллар снова вернулся к паритету $35 за унцию.

Число сторонников мягкой валюты неуклонно росло, и Бреттон-Вудский золотой стандарт стал вызывать напряженность. Свидетельство тому — Закон о занятости в США 1946 года, в котором говорится, что «федеральное правительство… ответственно за то, чтобы всеми возможными способами… обеспечить максимум занятости, производства и покупательной способности». Закон распространялся на Федеральный резерв. Согласно господствующей в то время теории, ФРС должна была девальвировать доллар («понижать процентные ставки») ради сокращения безработицы, одновременно обеспечивая стабильность национальной валюты и устойчивость цен.

После войны Республиканская партия, как в 1920-е годы, выступила единым фронтом за снижение налогов и стимулирование экономики. Во время войны максимальная ставка подоходного налога поднялась до 86 %. В 1946 году республиканцы одержали решительную победу на выборах в Конгресс. Советники по экономике убедили президента-демократа Гарри Трумэна, что предложенное республиканцами радикальное снижение налогов вызовет инфляцию, и Трумэн наложил вето на законопроект. В итоге Республиканской партии удалось протолкнуть лишь небольшое снижение налоговых ставок и отдельные налоговые послабления.

Небольшое снижение налогов пусть немного, но все же помогло экономике. Но республиканцев смутил провал их амбициозного плана, и они не стали включать вопрос о налогообложении в предвыборную программу 1948 года. Трумэн победил на выборах с небольшим отрывом от республиканца Томаса Дьюи. Свою победу Трумэн расценил как мандат на повышение налогов. В то время шла Корейская война, и в 1950 году Трумэн добился, чтобы максимальная ставка налога на доходы свыше $200 000 была поднята до 91 %. Помимо этого, был введен 77-процентный налог на сверхприбыль.

В 1952 году Республиканская партия снова подняла вопрос о снижении налогов. На этот раз ей удалось одновременно победить на президентских выборах и занять большинство мест в Конгрессе, что произошло впервые за 24 года. Вскоре Конгресс предложил президенту Дуайту Эйзенхауэру законопроект, предусматривавший 30-процентное снижение подоходного налога для физических лиц. Эйзенхауэр во время выборов включил в свою платформу обещание снизить налоги, но, заняв президентское кресло, передумал. Он объяснил это тем, что уменьшение налогов может вызвать инфляцию и не дать правительству выплатить накопившиеся во время войны долги и покрыть образовавшийся бюджетный дефицит. Эйзенхауэр отклонил законопроект, похоронив его еще на стадии разработки в комитете, так что тот даже не был поставлен на голосование. Республиканское большинство в Конгрессе было вне себя от ярости. Экономика скатилась в рецессию. Демократы предложили более умеренное снижение налогов и в 1954 году взяли Конгресс под контроль. С тех пор Республиканская партия прослыла партией, выступающей за сокращение госдолга и дефицита бюджета, а не за рост экономики. В Конгрессе республиканцы снова оказались в большинстве только в 1994 году; они раскритиковали предложенное Клинтоном повышение налогов и выдвинули свой план, предусматривающий снижение налога на прирост капитала. Республиканцам пришлось ждать до 2000–2002 годов, чтобы вновь оказаться у руля власти. Они заняли большинство мест в Конгрессе вместе и выиграли на президентских выборах — благодаря тому, что Джордж У. Буш-старший предложил план снижения налогов.

В период действия Бреттон-Вудских договоренностей во главе Федеральной резервной системы стоял Уильям Макчесни Мартин-младший, который был назначен руководить Комитетом по открытым рынкам при ФРС США в июле 1951 года. Банковское дело он впитал с молоком матери: его отец входил в Управляющий совет ФРС, ас 1914 по 1940 год был президентом Федерального резервного банка Сент-Луиса. Именно Мартину принадлежит знаменитое высказывание, что роль ФРС состоит в том, чтобы «убрать чашу с пуншем до того, как вечеринка будет в самом разгаре». Другими словами, ФРС позволит доллару снижаться до тех пор, пока не возникнет угроза золотому паритету, а затем вновь его поднимет. Политика ФРС всех довела до исступления — и малочисленных сторонников твердых денег, недоумевавших, к чему денежно-кредитным властям все эти метания между запоем и похмельем, и кейнсианских сторонников девальвации, строивших предположения, что случится, если не убрать чашу с пуншем.