Эта женщина была для нее тайной – более того, она для нее не существовала, – и тем не менее знала все про Эди. Той осенью она приезжала к Маку, а значит, Эди с Маком уже снова были вместе. Они стояли в его квартире вместе, смотрели друг на друга. Кэт видела чашку Эди на столешнице, разглядывала вещи Мака. Что еще произошло? Что еще она не знает?

В «Голубой плавник» Эди приехала в растрепанных чувствах. Сердцебиение не успокаивалось с того момента, как она на дрожащих ногах спустилась на первый этаж своего дома и села в машину. Она собиралась сначала заехать в офис, чтобы проверить кое-какие пункты из списка дел, но так долго просидела на полу спальни, оцепенев телом и разумом, что упустила все возможности продуктивно поработать до встречи с Грэмом в половине двенадцатого.

Официантка в «Голубом плавнике» проводила ее в патио с видом на дельту. Воздух был теплым, но не горячим, а круглый столик в углу, за которым спиной к ним сидел Грэм, стоял в тени большого голубого зонтика.

– Сюда, пожалуйста. – Официантка показала на пустой стул рядом с Грэмом. – Могу я принести вам что-нибудь из напитков?

– Просто воду, пожалуйста.

Она кивнула и ушла, и не успел Грэм обернуться или что-то сказать, как Эди наклонилась над столом, рассматривая бумаги, которые он разложил перед собой.

– Ладно, покажи мне, что у тебя есть.

– И тебе привет.

Она коротко кивнула и показала на верхний чертеж:

– Это вид фасада? Мне нравится эта линия крыши.

Она старалась смотреть только на чертеж, а не на его лицо.

Грэм помедлил, потом подвинулся на стуле и разложил чертежи по порядку.

– Я нарисовал линию крыши, как мы договаривались на первой встрече. Чуть увеличил угол, но идея прежняя. И я думаю о крыше из кедровой черепицы. Смотрится лучше и прослужит дольше, хотя она более дорогая.

– Сомневаюсь, что Тернер станет проверять чеки.

– Я тоже так думаю.

Появилась официантка и поставила перед Эди ее стакан с водой и обновила стакан Грэма.

– Вы готовы заказать?

Грэм поднял глаза на Эди, все еще стоящую у стола.

– Ты готова?

– Ты заказывай. Я не буду есть.

Грэм повесил голову.

– Кажется, ты сказала, что любишь это место.

– Люблю. – Она смотрела на официантку. – Просто я не голодна.

Он вздохнул.

– Я буду рыбный сэндвич. И можно нам еще клешни крабов?

– Конечно. – Официантка убрала блокнот в карман передника. – Милочка, если передумаете насчет еды, просто дайте мне знать. Я принесу ваши клешни через несколько минут.

– Что с тобой? – спросил Грэм, как только официантка удалилась.

– Ничего. Я в порядке.

Грэм выдвинул для нее стул рядом со своим.

– Тогда можешь сесть? Ты заставляешь меня нервничать.

Эди поставила сумку и села, поставив локти на стол.

– Что еще?

Еще мгновение он смотрел на нее, затем начал показывать различные детали и размеры на листах перед собой, время от времени поглядывая на ее лицо. Она бодро приступила к работе, следя за тем, как он переходит от листа к листу, но слова из письма Кэт продолжали всплывать в голове, снова и снова наполняя ее смятением, шоком и злостью. Эди попыталась отгородить в сознании все, что имело хоть какое-то отношение к Маку, Райли и Кэт, но это было бесполезно. В ее сознании не существовало отдельных отсеков – это был один бескрайний океан, где все кружилось в мощном водовороте.

Когда Грэм закончил говорить, Эди собрала чертежи и постучала краями об стол, чтобы выровнять. Она внимательно рассматривала каждый чертеж, заставляя себя видеть за разрозненными линиями и углами прекрасные планы.

– Что думаешь?

– Думаю, они замечательные. Ты отлично поработал.

Он ждал, явно давая ей время сказать больше, сказать что-то конструктивное, показать, что она будет равным партнером в этом начинании, но у нее не было слов.

Когда глаза защипало, она сняла со лба солнечные очки и надела на лицо. Мир вокруг потемнел, и ей стало немного легче.

Грэм аккуратно вытянул у нее из рук чертежи и отложил их в сторону.

– Я могу и дальше спрашивать тебя, что с тобой, а ты можешь продолжать говорить, что в порядке, но почему бы тебе не облегчить нам обоим работу и не рассказать, что происходит?

– Что происходит, – тихо повторила она, а потом без очевидной причины рассмеялась.

Рядом хохотнул Грэм.

– Ладно, мы смеемся. Это хорошо, полагаю.

По-видимому, какая-то часть ее, та, что сходила с ума, подумала, что его слова делают всю ситуацию забавнее, потому что ей пришлось прикрыть рот, чтобы сдержать смех, но он никак не проходил, и от приступов смеха у нее дергалась голова и тряслись плечи.

Когда у нее из глаз потекли слезы, Грэм подался вперед и положил ладонь ей на спину.

– Эди, пожалуйста, поговори со мной.

Слезы текли по лицу, застряв где-то между юмором и горем. Эди потянулась за салфеткой и вытерла глаза и нос. Она шмыгнула носом, пытаясь восстановить те крохи гордости, которые еще могли остаться, но все они утекли. Однако через минуту рыдания стихли, а из носа перестало течь, хотя слезы отказывались останавливаться.

– Извини.

Наконец ее дыхание вернулось к нормальному, и ей больше не казалось, что ей не хватает воздуха. Однако достаточно одного слова со стороны Грэма – слишком ласкового, слишком нежного – и она рассыплется. Ее восстановленное самообладание было невероятно хрупким.