Я перешёл улицу и некоторое время постоял, осматриваясь по сторонам. Если бы кто-то обратил на меня внимание, подумал бы, что я насмотрелся шпионских фильмов. Так или иначе, хвоста я не обнаружил. Если он и был, то ехал сейчас на трамвае в сторону центра.

Увидев такси, я махнул рукой, но оно не остановилось и пронеслось мимо. Зато притормозил синий «Москвич».

— Куда тебе? — спросил курчавый, спортивного вида парняга, наклонившись к пассажирскому окну.

— Нет, никуда, спасибо, — перестраховался я, потому что он показался мне подозрительным.

Выглядел не очень, сам остановился. И, к тому же, в каждом шпионском фильме меня предупреждали, что никогда не нужно садиться в первую машину. Я прошёл чуть дальше и снова поднял руку. На этот раз остановилась жёлтая жига. Услышав, что мне до первого универсама, водитель отказался. Теперь ему показалось странным, что кто-то хочет ехать на такое короткое расстояние.

— На свидание опаздываю, — пояснил я. — Готов два рубля отдать.

Он неохотно согласился, и я забрался в машину. Выйдя через пять минут, я осмотрелся и увидел кафе «Холодок». Зашёл, сделал у прилавка заказ, получил мороженое в металлической вазочке и сел за столик так, чтобы видеть весь не очень большой зал.

Я посмотрел на часы и почувствовал себя Штирлицем. Здесь у меня была назначена встреча с Саней Храповым. Он должен был прийти пять минут назад. Но пока видно его не было. Я зачерпнул ложечку мороженого с сиропом и отправил в рот. Вкус был, как в детстве, невероятно сливочный и нежный. Я даже глаза прикрыл. Кайф, настоящий кайф. Подождав немного, я снова посмотрел на часы. Время шло, а Саня не появлялся.

Когда прошло семнадцать минут от назначенного времени, дверь в кафе открылась, и в неё вошёл не Саня, а его друг, который отвозил меня вчера. Он потерянно покрутил головой, пытаясь сориентироваться. В груди неприятно заныло и засосало под ложечкой. Я сделал ему знак рукой, посмотрел в окно, надеясь, что Саня сейчас зайдёт, но тот не зашёл, рядом с кафе его не было. Его друг увидел меня и неуклюже зашагал в мою сторону.

— Где Саня? — с тревогой спросил я.

— Саня не придёт, — мрачно ответил он и лицо его исказилось гневом.

— Сядь, — коротко сказал я, но парень явно был вне себя от ярости.

Он замотал головой, сжал зубы, кулаки, задышал тяжело и сипло.

— Сядь, Алик, — повторил я с напором и пнул под столом стул так, что он гостеприимно выехал и чуть развернулся к новому посетителю.

Тот недовольно глянул на стул, на меня и на мороженое стоявшее передо мной. Я уж приготовился перехватить его руку, если он вдруг шарахнет по вазочке, но он кивнул и опустился на стул.

— Говори, — кивнул я. — Только тихо. Не ори.

Он сглотнул и оглядел зал.

— Ты скажешь или нет? Где Саня?

— В больнице, — тяжело сглотнув, выдавил он.

— Теперь давай тихонько и по порядку. Не привлекая внимания.

Я подвинул ему стакан мандаринового сока.

— Пей, я не пил из него.

Он хмуро глянул на стакан, порывисто подхватил, пролив немного на стол, и выпил сразу половину.

— Саню батя отметелил.

— Избил отец? — уточнил я.

— Саня сегодня пришёл, чуть живой. За живот держался. Сказал, что батя не поверил, что ты сам сбежал, следы за гаражом нашёл. И когда Голод уехал, Саню уделал. Тот чуть кони не двинул. Батя ему даже скорую не вызвал. Саня сам ко мне приполз сегодня, но ни сидеть, ни лежать не мог. Я считай, силой его в травму увёз. Его там приняли сразу и в областную увезли.

— Поехали.

— Куда-на? К нему не пустят.

— Вставай, поехали в областную.

Я поднялся из-за стола и двинул в сторону выхода.

— Где твоя лайба? — спросил я, когда мы вышли из «Холодка».

— Вон стоит, — мотнул он головой в сторону ушастого, понуро стоявшего у обочины. — Только, я тебе говорю, к Сане, всё равно, не пустят. Я пробовал.

— Ещё попробуем, — подмигнул я и открыл дверку.

Дорога заняла минут пятнадцать. Алик вёл нервно, дёргал руль, резко тормозил и вваливал слишком много газа на старте. Машина дрожала, и кидалась из стороны в сторону, как неприрученная кобылица.

— Давай, в ворота, — показал я на распахнутые ажурные створки.

— Туда нельзя, — засомневался он, затормозив посреди дороги.

— Да, давай уже, жми! Открыто, поехали!

Он засомневался, закрутил головой и, вдруг решившись, дал газу, кинув машину практически под несущийся навстречу МАЗ. Тот возмущённо затрубил, зашипел, заскрежетал тормозами, а мы проскочили, буквально выпорхнув из-под колёс грузовика.

— А ты крутой, — только и сказал я, скептически глянув на Алика. — Сейчас не тормози только.

Наш запорик влетел на территорию больницы, оставив позади обалдевшего привратника.

— Молодец, давай. Где отделение, помнишь?

— Да, — процедил он сквозь сжатые зубы и свернул в боковую аллею.

В санпропускнике нас, естественно, послали, куда подальше и не пустили. Сказали, что посещения закончены.

— Иди, подожди в тачке, — скомандовал я Алику, выходя вместе с ним.

Он послушно пошёл в машину, а я пошёл вдоль здания. Свернул за угол и оказался у небольшого крылечка. На нём стоял мужичок лет пятидесяти. С усталым взглядом, в тапочках и блёклом коричневом байковом халате. Он курил, держа сигарету без фильтра так, что огонёк был спрятан внутри ладони. Военная привычка.