И снова пристальный взгляд стреги чуть не заставил его выпустить на неё эту ярость. Но Тайлисс тут же отвернулась, пошевелила пальцами, раскидывая сеть.

— Здесь есть кто-то живой, — прошептала она и решительно зашагала вперёд по проходу между клетками, по лужам загустевшей крови.

Ничком на полу, почти рядом с неприметной дверью, лежал крепко связанный человек. На его затылке волосы слиплись бурой коркой.

— Ну тут хоть не по горлу, — хмыкнул Кэддок и присел на корточки перед ним. — Живой, и правда. И даже… знакомый.

Не особенно бережно Кэддок перевернул лежащего на спину. Поднял голову и хмуро пробормотал:

— Ну вот и наша потеря нашлась.

Эрк Глоу, пропавший в пещерах маг, был без сознания. Повинуясь красноречивому взгляду Брайда, Тайлисс что-то помудрила над ним, и Глоу приоткрыл мутные, воспалённые веки. Забормотал что-то невнятно, дёрнулся в путах и снова обмяк.

Змейка, на удивление молчащий всё это время, пошарил в своей сумке, вытащил маленький аптекарский пузырёк, сорвал зубами крышку и всё также молча и очень ловко влил остро пахнущую жидкость в горло опциана. Затем выпрямился и отступил.

Глоу закашлялся, по его телу прошла судорога, но взгляд стал более осмысленным.

— Брайд? — он беспрестанно облизывал спёкшиеся губы. — Ты тут?

Брайд коротко кивнул, отпихнул сунувшегося было с ножом Кэддока — верёвки перерезать — и повернулся к Сайору.

— Твой жезл, надеюсь при тебе?

— Разумеется, — дознаватель смотрел без всякого выражения.

Брайд нагнулся над магом и, чётко проговаривая каждое слово, спросил:

— Говорить можешь? Нормально?

— Пытать собираешься? — прохрипел Глоу и попытался ухмыльнуться.

— Мне нужна правда. Такая, чтобы я поверил.

— Тогда пытай, — снова закашлялся опциан. — Иначе не поверишь ведь…

Брайд обвел взглядом своих спутников. Свой отряд. И на миг ему показалось, что вот это уже когда-то было. Лица тех, кому он не доверял. Старательно отводимые глаза. Напряжённые позы людей, ощущающих угрозу. От него?

— Цептор Дилвин, — сказал Брайд. — Готовьтесь провести допрос офицера-опциана Глоу согласно протоколу. Остальных прошу отойти к дальним дверям.

— Расскажи всё, что помнишь с самого начала. С момента своего исчезновения в пещерах.

Брайд возвышался над лежащим магом, а Сайор сидел с ним рядом на корточках и смотрел в пол, рассеянно поглаживая подушечкой большого пальца полностью заряженный жезл.

— В пещерах я шёл с грантами, — начал Глоу. — Сначала. А потом…

Он поморщился, чуть помотал головой и застонал, видимо потревожив разбитый затылок.

— А потом я не помню. Стало вдруг очень холодно и темно, как в полынью провалился… И очнулся уже тут. В клетке. Полагаю, угодил в магическую ловушку.

— Которую не почуял ни ты, ни эвокаты, — спокойно уточнил Брайд. — Раскидывающие сеть на каждом шагу.

— Ну так и есть, — Глоу попытался пожать плечами. — А объяснений нет.

— Попробуем найти? Сайор.

Брайд смотрел на то, как корчится под жезлом Глоу и не чувствовал ничего, кроме всё той же холодной ярости. И даже искомая правда не будила в нём любопытства. Посчитав воздействие достаточным, он жестом остановил дознавателя.

— Появились? Объяснения? Догадки?

Глоу слизал каплю крови из лопнувшей губы и, восстановив дыхание, ответил:

— Нет. Я не знаю!

— Говори дальше. Что помнишь и знаешь. А дознаватель будет помогать тебе вспоминать при необходимости.

Сайор работу свою знал. Поднатаскался за время службы под началом опытного Мастера Вопросов. Умел ударить жезлом так, что боль становилась резкой и короткой, но почти невыносимой, а мог и растянуть её в долгую, нудную волну, которая вынуждала тело беспомощно выгибаться в путах. Использовать боль как напоминание или как наказание за сомнительный ответ.

Брайд позволил Сайору продемонстрировать и то и другое, прежде чем тоже сесть рядом с головой мага и, сжав пальцы на его шее, тихо произнести:

— Ты не будешь врать мне, Глоу. А я не буду больше пытать тебя. Просто собери Силу и прочти меня. Сейчас. Я откроюсь. Ты увидишь на что я готов, чтобы не слышать больше ни одного слова лжи.

И Глоу подчинился. Было ли это ещё большей пыткой для измученного мага, Брайд не знал, но когда присутствие чужой Силы в разуме иссякло, опциан заговорил собранным и сухим тоном, словно проводил доклад на военном совете:

— Нас держали тут несколько дней, как я думаю. Почти не кормили. Пленниками были в основном хунны из тех, что прятались в здешних лесах. Почти все — хунны. Кроме двоих случайных бродяг или разбойников, я не понял.