В этом споре показали себя их разные мировоззрения. Когда я спросил Гейтса, зачем он зашортил акции Tesla, он объяснил, что, по его расчетам, предложение электрических автомобилей должно было расти быстрее спроса на них, в связи с чем цены должны были падать. Я кивнул, но снова задал тот же вопрос: зачем он зашортил акции? Гейтс посмотрел на меня так, словно я не понял, что он сейчас сказал, а затем ответил так, словно это было очевидно: он решил, что, зашортив Tesla, сможет сделать деньги.

Такая логика была для Маска чуждой. Он верил, что должен привести мир в эпоху электрического транспорта, и вкладывал в это дело все доступные средства, даже когда инвестиции казались ненадежными. “Как человек может говорить, что готов бороться с изменением климата, а затем делать что-то, что снижает общие инвестиции в компанию, которая делает для этого больше всех? – спросил он меня через несколько дней после визита Гейтса. – Это чистое лицемерие. Зачем делать деньги на неудачах компании, которая занимается производством автомобилей, питаемых возобновляемой энергией?”

Граймс от себя добавила: “Мне кажется, это стало поводом помериться членами”.

В середине апреля Гейтс, как и обещал, прислал Маску написанную им лично статью с перечислением благотворительных проектов. Маск ответил текстовым сообщением с простым вопросом: “У тебя еще висит полмиллиарда на короткой позиции против Tesla?”

С Гейтсом на Боаоском азиатском форуме в Цюнхае, Китай, 2015 год

Гейтс в это время сидел в ресторане отеля Four Seasons в Вашингтоне со своим сыном Рори, который только что поступил в аспирантуру. Рассмеявшись, он показал Рори сообщение и спросил, как лучше ответить.

“Просто скажи да, а потом быстро смени тему”, – предложил Рори.

Гейтс последовал его совету. “Прости, но я ее пока не закрыл, – написал он. – Я хотел бы обсудить возможности для благотворительности”.

Это не сработало. “Прошу прощения, – тотчас ответил Маск, – но я не могу всерьез воспринимать твою климатическую благотворительность, когда ты держишь огромную короткую позицию против Tesla, то есть против компании, которая делает больше всех, чтобы бороться с изменением климата”.

Разозлившись, Маск бывает груб, особенно в твиттере. Он опубликовал фотографию Гейтса, на которой тот стоял в рубашке поло и из-за выпирающего живота казался чуть ли не беременным. “Прощай, стояк!” – написал он.

Гейтс искренне недоумевал, почему Маска задевает, что он зашортил акции. Маск в свою очередь не мог взять в толк, почему Гейтс этого не понимает. “Я уже не сомневаюсь, что он абсолютно сумасшедший (и полный мудак), – написал мне Маск сразу после короткого диалога с Гейтсом. – А ведь мне хотелось, чтобы он мне понравился (эх)”.

Гейтс, однако, был гораздо более благосклонен. Позже в тот же год он присутствовал на званом ужине в Вашингтоне и услышал, как критикуют Маска. “Вы вольны как угодно оценивать поведение Илона, – сказал он, – но никто из наших современников не сделал больше его, чтобы раздвинуть рубежи науки и инноваций”.

Маск никогда не проявлял особого интереса к благотворительности. Он полагал, что сделает для человечества гораздо больше, если будет держать все деньги в своих компаниях, работающих над проектами в сфере возобновляемой энергетики, исследований космоса и безопасности искусственного интеллекта.

Через несколько дней после того, как Билл Гейтс посетил его и перечислил ряд благотворительных инициатив, Маск встретился с Берчаллом и четырьмя советниками по имущественному планированию за столом для переговоров, стоящим на антресольном этаже, с которого открывался вид на сборочные линии новой гигафабрики Tesla в Техасе. Предложения Гейтса его не заинтересовали, но ему хотелось рассмотреть варианты финансирования чего-то более действенного, чем классический благотворительный фонд.

Берчалл предложил создать некоммерческую холдинговую компанию – предприятие особого типа, которое осуществляет управление рядом финансируемых им некоммерческих организаций. По структуре, пояснил Берчалл, эта компания будет напоминать Медицинский институт Говарда Хьюза. “Мы будем двигаться крошечными шажками, – сказал мне Берчалл, – но в итоге она сможет стать довольно крупной организацией, может, даже полноценным институтом высшего образования”.

Хотя Маску идея понравилась, он пока не готов был ее реализовать. “У меня сейчас слишком много других задач”, – сказал он и вышел из-за стола.