— Я здесь, чтобы изменить то, что мы должны изменить, изменить саму судьбу. Лорд Крокан, я хотел бы предложить нам прийти к другому соглашению. Как ты, я уверен, видишь, мы не остановимся ни перед чем, чтобы быть вместе. Твои бури стали еще сильнее, гниль еще гуще. Очевидно, что для меня она дороже, чем для тебя. Верни ее, я прошу.

— Скажи мне, чего она стоит для тебя, — требует Крокан.

Илрит кивает. Он протягивает руки, словно пытаясь удержать весь мир в своих руках. Но вместо этого он наполняет звуком всю Бездну. Ноты, бесформенные и текучие, как море, исходят от него, как нити чистого света, вырвавшиеся из его сияния. Они дрейфуют в окружающем нас эфире, извиваясь, расщепляясь, меняя форму. Я узнаю их как разницу между знаками на моей и его коже. Так родился язык богов. Из этого эфира, откуда вышло все живое и куда все вернется.

Песня — вариант той, что пел Илрит на моих проводах, но сейчас я действительно слышу ее во всем ее значении и великолепии. Она рассказывает ту же историю нашей любви, но ничего не скрывает. Она ничем не сдерживается и не ограничивается. Она сырая и мощная. Он бьет себя в грудь кулаком. Он просит и умоляет через музыку.

От этого в моей душе становится так легко, что ноги едва касаются земли. Он хочет меня, по-настоящему и полностью. Он хочет меня. Я никогда не думала, что это может быть так приятно — снова быть желанной. Что это вообще может случиться. Даже если уговоры Илрит не подействуют, этого момента более чем достаточно, чтобы дать мне покой на всю оставшуюся вечность.

Но интересно, хватит ли этого Крокану, чтобы согласиться на предложение Илрит? Старый бог застыл на месте, прислушиваясь. Он слегка покачивается в такт словам Илрита.

Илрит опускается на колени перед божеством, берет последнюю, протяжную ноту и умолкает.

Если бы у меня было дыхание, я бы держала его. Илрит не двигается. Мы оба зажаты в стазисе ожидания приговора. Я не надеюсь, что мольба моей возлюбленной подействует, но тут Крокан поворачивается ко мне.

— А что же ты? Какова твоя песня?

— Моя песня?

— Да, он так красноречиво обнажил себя. Но мы хотим знать, так ли односторонни его привязанности? Чувствуете ли вы то же, что и он?

Как и он… Слова повторялись в моей голове. Я слышала его песню и сейчас, и когда покидала бренный мир. Я знаю, что означал каждый звук, но все равно сомневаюсь. Я все еще сомневаюсь в том, что чувствовала я и что чувствует он.

Все это так быстро, так неожиданно, так скоро. Мне кажется, что я знаю Илрита всю свою жизнь, но в то же время это совсем не так. Мы существовали только потому, что не могли существовать. Мы не должны были быть вместе, и поэтому, когда мы были вместе, не было ни страха, ни сомнений, потому что не было никаких ожиданий. Не было необходимости в будущем. Не было вопросов о том, сможем ли мы работать. Все могло быть мечтой, а не заботами о практической реальности.

И все же… я хочу узнать. Я хочу знать, какими могут быть наши возможности.

Именно с этого начинается моя песня: С конца. Здесь и сейчас. С размышлений о том, кем бы мы могли стать, если бы нам дали шанс, если бы мир был устроен немного по-другому.

Моя песня медленная, как я хотела бы, чтобы мы с Илритом развивали наши отношения. Она нежна, как осколки моего сердца. Я никогда не позволяла себе задумываться о том, что может быть дальше. Я никогда не думала, что когда-нибудь я снова смогу полюбить. Я не должна была испытывать такие эмоции после разбитого сердца.

Все это должно было быть просто. Я должен был эгоистично прожить отведенные мне пять лет, а потом умереть, не задумываясь. Но все произошло совсем не так, как я думал. Я жил для своей семьи и для своего экипажа не меньше, а то и больше, чем для себя. Моя смерть не была быстрой и бездумной. Она превратилась в клубок сложностей, которые я не должен был держать в себе и не хочу отпускать.

Я нахожу записи по ходу дела и вливаюсь в каждую из них. Когда я заканчиваю, я стою на коленях рядом с Илритом. Крокан неподвижен.

— Вы тронули меня, смертные. Но, возможно, что еще важнее, вы тронули мою невесту. — Глаза Лорда Крокана тускнеют, как будто он закрывает их, общаясь со своей пленницей высоко над волнами. Я вспоминаю, как Илрит привел меня на пляж, как я представляла себе Леллию, смотрящую на нас из своей деревянной тюрьмы и думающую про себя, что наконец-то жертвоприношение оказало ей и Крокану правильную честь.

Не жертвой и отчуждением… а любовью.

— Я дам вам последний шанс, — постановляет старый бог. — Вы вернетесь на поверхность и сможете быть вместе. Но как долго эта возможность продлится, в конечном счете, будет зависеть от вас.

Илрит бросает на меня взгляд недоверия, по его щекам расплывается облегченная улыбка. Он думает, что мы победили. Но я слишком опытен в переговорах такого рода, чтобы думать, что все будет так просто.

— Что мы должны сделать, чтобы эта возможность продлилась как можно дольше? — прямо спрашиваю я.

— Чтобы понять, что мы от вас потребуем, вы должны сначала постичь древние истины о том, как появился этот мир…

Глава 44