– Тогда ладно, – сказал Олег. – Спасибо. Я пойду?

– Иди уже и забудь всё, как некрасивый сон, – напутствовала его Лариса и подала пакет с едой.

Подавленный, а скорее раздавленный Олег поплёлся домой.

Через несколько минут появились долгожданные посетители, что отвлекло хозяев от недавних переживаний.

А в четвёртом часу в зал вошла очень высокомерная, въедливая и требовательная дама – Тамара Савельевна Лемих. Вся в мехах, в драгоценностях, размалёванная пластами косметики, с двумя чемоданами на колёсиках и с маленькой сумочкой жёлтой кожи, она заняла при дверях выжидательную позу.

Хотя посетителей было всего семь человек, и все они разместились за тремя столиками, чете Чвакошвили было сложно справляться и с готовкой, и с уборкой, и с обслуживанием, и с присмотром. Лариса металась между кухней, баром и столиками с клиентами, а потому не сразу заметила новую посетительницу, а когда заметила, дама ей сразу же не понравилась, потому как от неё прямо-таки разило чванливой изысканностью и чопорностью, что грозило всевозможными капризами и придирками. Но Лариса, как опытный в подобных сражениях боец, усмирила беспокойные мысли, ожидая неплохих, если не чаевых, то барышей за немалые и недешёвые заказы.

«За которые с тебя сдерут три шкуры!» – Подумав так, Лариса умчалась в кухню, где пыхтел муж, готовясь к вечеру, когда наплыв посетителей может увеличиться в разы. Она предупредила Тамаза о подозрительной особе. Так же она сказала, что скорее всего понадобится его помощь, так как дама вошла с двумя чемоданами.

Через камелёк, в котором во всю силу пылал огонь, Тамаз заглянул в зал.

Дама ожидала при входе и явно начинала сердиться.

– Иди, усади её за лучший столик, – сказал Тамаз и вернулся к чистке лука. – Чемоданы на колёсиках. Пока что сама справишься.

Лариса прихватила салаты и выскочила в зал.

– Милочка! Дорогуша, сколько можно меня мучить? Мною кто-нибудь соблаговолит заняться или у вас не принято учтивое обхождение? – У Тамары Савельевны был придушенный голос: говорила она как бы в нос, жеманно комкая слова.

– Милости просим! – отозвалась Лариса, быстро расставляя тарелки с салатами по столам. – Извините, мы сегодня крутимся без помощника. Извините великодушно! Столик? Ночлег?

– И то и другое, голубушка. И то и другое.

– Давайте чемоданы. Проходите.

– Спасибо, голубушка. Спасибо!

– Вы хотите какой-нибудь конкретный столик или желаете тихий уголок?

– Лучше тихо и культурно, в сторонке, но так, чтобы не перед дверями и не на проходе.

– Конечно. Прошу Вас. Проходите. Вот сюда. Сюда.

Лариса проводила даму лет пятидесяти семи до углового столика, противоположного тому, где вчера ютилась печальная дама, которая, разрыдавшись, выбежала в дверь.

– Да, здесь хорошо, – проговорила пожилая дама. – Только вот эта штука слишком близко. Она всё время жужжит и коптит. – Она говорила о курином гриле. – А курочки аппетитные, хорошие курочки, я, пожалуй, закажу одну такую, закажу, да.

– Курочки у нас отменные. Не пожалеете. Посмотрите меню – выбирайте, не торопитесь.

Тамара Савельевна грациозно уселась на стул у задней стены и взялась за меню.

– Вам забронировать номер?

– Да. Мне надо номер на ночь.

– Чемоданы сейчас отнести?

– Нет. Пожалуй, что нет. Позже. Пускай пока постоят вот здесь. Ставьте сюда, в уголок, за мой стул, я подвинусь. Вот так, так, к стеночке, вот так, хорошо, милочка. Номер мне, будьте любезны, такой, чтобы тихо было… мне для сна нужна тишина. Вы понимаете меня? Тишина. Вы номерок придержите, но пока меня не размещайте. Пусть наберётся народ, чтобы было видно кто где, чтобы потише было.

– Понимаю, – сказала Лариса. – Выбирайте заказ, я подойду позже.

– Да, милочка, ступайте… Но! сперва, поскорее, пожалуйста, принесите мне чего-нибудь вроде морковного сока. С яблочком. Пить хочется.

– Хорошо. Только у нас морковного сока нет… но мы его сделаем! Надо будет подождать минут пять.

– Идите, идите, милочка. Делайте. – Тамара Савельевна снисходительно и вальяжно махнула на Ларису рукой, и та ушла к столикам, чтобы собрать пожелания и новые заказы, а уже потом идти на кухню или к бару. Но на первом месте, конечно, был заказ чопорной, чванливой и кичливой, короче говоря, гламурной пожилой дамы, склонной к эпатажу.

Привычная к московскому движению Тамара Савельевна Лемих, самостоятельно управляя личным автомобилем, без проблем и задержек продвигалась к своему сыну в Вологду. Там её ждал только что родившийся внучок, названный Ванечкой. Сын уехал в Вологду от фирмы, на которой работал, чтобы открыть там филиал: для наблюдения за ремонтом в помещениях, установкой и наладкой в них оборудования, для подбора персонала и прочих нужд, необходимых для запуска производства. С ним уехала и жена, которая теперь, на две недели раньше срока, разрешилась Ванечкой. Тамара Савельевна планировала подоспеть вместе с мужем к самым родам, но так как роды были преждевременными, а её муж не смог в ту же минуту оставить службу, она, не утерпев, скоро собравшись, отправилась в дальний путь одна – без опеки и защиты. Роды у невестки случились настолько неожиданно, что накануне отъезда Тамара Савельевна суетилась и нервничала, и от того толком не спала ночью. И вот, преодолев почти половину пути, пробыв за баранкой больше четырёх часов, видя близкое наступление вечера, она сочла за лучшее не преодолевать остающиеся двести пятьдесят километров в темноте. Она позвонила мужу, позвонила сыну. Известила их о своём намерении заночевать на неком постоялом дворе, в так называемой «Кольчуге», если верить вывеске. И мужчины одобрили её поступок.