– Сигма рушит стены? – удивилась Беата. – Как интересно! А зачем? Неужели так хочет на волю?

– Она просто не умеет управлять своими эмоциями и контролировать свою силу после инициации, – сказала Констанция и снова выразительно посмотрела на Эвелину. – Или не умела. Надеюсь, вы работаете над этим, Эвелина?

– Разумеется, – улыбнулась Эвелина, – больше разрушенных стен не было.

– О, конечно, – проворчала Беата, – зачем ей разрушать стены, если она может пойти и восстановить печать. Это же куда менее разрушительно! Вот в чью память я бы хотела заглянуть. Кем она была до поступления к нам, в каком состоянии она была, когда ее нашла приемная комиссия.

– В обычном для куколки, – ответила Констанция, – распространяла вокруг себя волны неуверенности и страха, так что реальности пришлось их материализовать, чтобы привести в соответствие с волей Высшего. Она устроила наводнение. настолько сильное, что мы ее с легкостью вычислили.

– Реверс времени был? – оживилась Беата. – Или работали с ее памятью?

– Работали с памятью, – вздохнула Констанция. – Я же говорила, она с окраин, слишком близко к Академии, чтобы мы могли менять временные потоки. Не будем же мы расшатывать наш центр стабильности ради какой-то девчонки. Пока она не сомневается в своих воспоминаниях, она не станет ничего выяснять. А учитывая, что мы недавно подкрепили ее воспоминания, у Сигмы нет оснований для сомнений. Если, конечно, – Констанция выразительно посмотрела на Эвелину, – кто-нибудь не подаст ей идею о наведенных воспоминаниях.

Эвелина отмахнулась.

– Сейчас все, что ее интересует, это еда. Она постоянно говорит о еде и устраивает скандалы. Видите ли, она голодает! Видите ли, у нее несбалансированный рацион! – Эвелина презрительно скривилась, но ее собеседницы смотрели на нее с напряженным вниманием.

– Она что делает? – шепотом переспросила Беата, подавшись к Эвелине. – Она голодает?

Даже во взгляде Констанции появилось напряжение.

– А что такого? – пожала плечами Эвелина. – Поголодает, фигура будет лучше. Да это нормально для нашего филиала, они постоянно шутят о том, что недоедают.

– Тебе не приходило в голову, что они не шутят? – ледяным голосом спросила Констанция.

Эвелина пожала плечами.

– Мы же рассчитываем калорийность, они получают нормальные порции еды, их никто ни в чем не ограничивает.

– И при этом они голодают? – мягко уточнила Беата. – У них круглосуточный доступ к еде, они могут есть днем и ночью?

– Беата, – воскликнула Эвелина, – какие день и ночь? У них есть завтрак, обед и ужин! Но в еде их никто не ограничивает!

– За завтраком, обедом и ужином не ограничивает? – спросила Беата.

Эвелина с недоумением посмотрела на собеседниц.

– Почему вас это так волнует?

– Голодный дух, – сказала Беата. – Вы растите у себя голодных духов, ты это понимаешь? Им не хватает физической составляющей и они будут добирать метафизическими силами.

– Значит, у них будет хороший прогресс, – парировала Эвелина.

– Ты дура? – не выдержала Констанция. – Да они разрушат ваш филиал! Вытащат все, на чем он держится! Вот тебе ответ, почему у вас рушатся стены и замки. Дело не в феноменальной силе Сигмы, а в том, что у вас там все вся материя истончается. При таком раскладе у вас в любой момент все может рухнуть! Вообще все! Достаточно одного большого конфликта, и филиал просто рассыплется!

Эвелина переводила взгляд с Беаты на Констанцию и обратно.

– Вы серьезно? Но мы же… но декан в курсе!

– В курсе чего? Что студенты голодают? Что они постоянно голодают?

Эвелина кивнула.

– Я поговорю с деканом, – почти хором сказали Беата и Констанция.

Эвелина продолжала смотреть на них с недоверием.

– Но, послушайте, это не может быть так серьезно. Подростки всегда много едят, потому что растут.

– А наши подростки растут не только физически, – кивнула Беата. – Поэтому должны есть еще больше. И они будут есть, во всех смыслах.

Эвелина вздохнула.

– Я думала, это способ бунтовать – постоянные жалобы на голод.

– А у остальных твоих студентов тоже есть причины бунтовать?

Эвелина пожала плечами.

– Подростки всегда бунтуют.

– Нет, – сказала Констанция. – У меня почему-то они не бунтуют. И Сигма не бунтовала. Она бывала недовольна моими требованиями, но если бы мне кто-то сказал, что Сигма способна бунтовать, я бы решила, что речь идет о какой-то другой Сигме. Она вполне управляемая. Была, во всяком случае. Переживала за свое будущее, переживала, когда нарушает правила. Боялась исключения.

– Ты, наверно, стояла над ней с плеткой, как ты любишь, – рассмеялась Эвелина.

– Ты можешь не верить, но нет. Она даже проявляла сочувствие ко мне… в некоторые моменты. Тебе надо научиться правильно ставить себя, Эвелина. Для этого не обязательно стоять с плеткой над душой.

– Но сначала накорми детей, Эвелина, – сказала Беата. – Накорми любой ценой. А потом почитай учебники по педагогике. И попробуй узнать, как Сигма попала к печати в вашем филиале. Я все еще не могу поверить, что это случайность.