— Это лучшее, что у меня есть в доме из успокоительного. Нам нужно поддерживать его спокойствие, чтобы не было шока. Затем я позвоню коллеге и узнаю, сможем ли мы достать срочный рецепт на успокоительные, пока он не станет достаточно разумным для общения. Я могу помочь вам объявить его неспособным давать показания, если нужно. Надеюсь, прокурор примет заявление, и до этого не дойдёт.

Спенсер ненавидел то, как он говорил об Аароне, будто его тут не было, или он ничего не понимал. Аарон крепче сжал в кулаках майку Спенсера, и Спенсер поцеловал его волосы, влажные от пота, принимая решение.

— Я. Отведу. Аарона. В. Свою. Комнату… Ты. Не. Будешь. Накачивать. Его. До. Беспамятства… Дай. Ему. Чёртово. Время. Чтобы. Собраться… — Спенсер подтянул ноги под себя, чтобы встать, беря на себя большую часть веса Аарона, чтобы поднять его с пола. Он бросил мрачный взгляд на своего отца, пока Аарон с тяжестью опирался на него. — Вместо. Этого. Накачивай. Джеком. Себя…

— Спенсер, если бы ты был спокоен, ты бы увидел, что бутылка была целой. Я никогда к ней не прикасался. Я забыл про неё, вспомнил только сейчас.

— Конечно. Док… Это. Может. Сработать. С. Девчонкой. Но. Не. Со. Мной…

Мать Аарона вышла за ними из кухни и помогли Спенсеру поднять Аарона по лестнице. Спенсер думал отвести его в свободную комнату, но там была только односпальная кровать, а в его старой комнате всё ещё стояла большая. В этот момент он ни за что не мог оставить Аарона одного. Аарона нужно было держать, и это будет делать Спенсер.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросила Мишель, когда они дошли до кровати. Он покачал головой и даже не потрудился раздеваться или раздевать Аарона. Аарон никак не отреагировал, когда Спенсер осторожно сел на кровать и уложил Аарона рядом с собой. Внутри у него всё застыло от пустоты в глазах Аарона, и он соскользнул с кровати, чтобы опуститься на колени на полу и снять обувь со своего парня. Осторожно, с трепетом, Спенсер уложил Аарона на сторону кровати ближе к двери и забрался с ног, чтобы не пришлось перелезать через неподвижное тело Аарона. Не волнуясь о том, что подумает или увидит мать Аарона, он притянул Аарона в свои объятия.

— Всё. Будет. Хорошо. Малыш, — прошептал он в волосы Аарона. Маленькая вспышка надежды согрела Спенсера, когда Аарон прижался ближе к нему, будто услышал и достаточно доверял тому, что Спенсер выполнит обещание. Эта вспышка погасла, когда он вспомнил, что Аарон не должен ему доверять. Во вторник он вернётся на работу, после окончания выходных в честь Дня труда. Единственная причина, по которой он находился в доме своего отца, когда пришёл Аарон, это то, что компания давала своим работникам выходной ещё и в пятницу перед Днём труда. Он не выносил мысли об отъезде.

***

Аарон медленно открыл глаза, прорываясь через какую-то корку, которая их будто склеила. Он повернулся, и всё внутри показалось осколками битого стекла, тысячами крохотных уколов в его душу. Он понятия не имел почему. На задворки разума прокралась паника. Что-то его держало. Спенсер. Это должен был быть Спенсер. Он сделал глубокий вдох, открыл веки и увидел милые карие глаза Спенсера, которые смотрели на него в ответ.

— Привет… — голос Спенсера, мягкий и спокойный, помог вернуть панику обратно в ту маленькую коробку на верхушке его спины, находящуюся в идеальной позиции, чтобы мгновенно заполнять его тело. Иногда, если он закрывал глаза и сосредотачивался достаточно сильно, он чувствовал эту коробку, которая напоминала тикающую бомбу.

— Привет.

— Как. Ты. Себя. Чувствуешь?

Аарон проверил свои ощущения и попытался сесть, но кто-то перевернул вверх ногами гравитацию в комнате Спенсера. Его опухшая, тяжёлая голова едва ли поднялась с подушки. Ничто другое тоже не хотело работать. Он уже чувствовал такое раньше, обычно после очень плохой ночи с флэшбэками, лекарствами и навязчивым видением усталого лица матери. Потребовалось ровно тридцать семь секунд, чтобы всё это вернулось, с силой моментного урагана, в дополнении с огромными волнами страха и злости, которые угрожали его потопить.

— Будто кто-то избил меня, изнасиловал и бросил умирать.

— Аарон. Папа. Сказал. Что. Может. Объявить. Тебя. Не. Способным. Давать. Показания, — с тихим отчаянием произнёс Спенсер.

Прошли годы с тех пор, как разрушение сковывало его так, как прошлым вечером. Спенсер не часто был вынужден это видеть, не относился к этому сумасшествию с таким равнодушием, как Аарон и его семья. Его милые карие глаза были полны сочувствия и понимания. Жалости. «К чёрту это».

— Он сказал, что мог бы объявить меня неспособным.

— Аарон…

— И если это произойдёт, им всё сойдёт с рук, потому что больше никто не пережил их маленькие игры. Знаешь, что они сказали? Сказали, что эти чудовища убили ещё шесть подростков, все были по парам, парень-девушка. Все мертвы. Я единственный, кто выжил. Почему, Спенсер? Почему я? Почему я не мог умереть, как остальные? — вопрос формировался в голове Аарона с тех пор, как прокурор объяснил его дело. Почему он должен был жить, когда все остальные, с кем те животные вступали в контакт, покоились с миром? Как только Спенсер появился в его жизни, он подумал, может быть, может быть, он сможет справиться с этим, но Спенсер его бросил, приезжая каждые пару недель, как моряк на побывку. Ну, только они не трахались.