Он протянул мне свёрток, понял, что между прутьями просунуть его не получится, поэтому наклонился вниз. Только сейчас я заметил, что решётка, оказывается, не доходит до пола сантиметров на десять. Раньше я на это не обращал внимание.

Крудфрид сунул свёрток под решётку.

Развернув бумагу, я нашёл пластиковую бутылку с каким-то напитком и большой бутерброд с мясом.

– Всё, что смог достать.

– Ну, спасибо тебе, Крудфрид. – Я был поражён рассказом моего друга и тем, что он для меня сделал. Не забыл про меня! – Я тебе теперь очень обязан.

– Кто?! Ты мне?! Ты в своём уме, дядька?! Да это я тебе обязан, и не чем-нибудь, а жизнью! Ты ведь мне жизнь спас! И думаешь, что теперь я тебя брошу?! Не-е, дядь! Не такой я. Я друзей не бросаю, запомни.

– Спасибо, дружище, - протянул я с набитым ртом и совершенно искренне добавил: – Без тебя я пропал бы.

– Наверное, - пожал он плечами.

– Но ведь и ты меня спасал, - сказал я. – И я также обязан тебе жизнью. Я помню, как два раза ты спасал меня от гнид. Если бы не ты, я бы так и остался между тех деревьев. А в кабине! Ты даже без ноги смог ударить того гада так, что он свалился. А я за это время смог успеть его сбить.

– М! На то мы и напарники, дядька! На войне не только убивают, но и спасают. Всякое бывает.

– Да… бывает всякое, - протянул я.

– Вот… – Он вдруг потупил взор и как-то расстроился; затем продолжил: – Вот, правда, не знаю, смогу ли я тебя вытащить отсюда. Я, конечно, проявил кое-какую инициативу, пользуясь всеобщим замешательством.

– Какую? – спросил я.

– Случайно я узнал, кто будет заниматься формированием личного состава. Уже, понимаешь, составляют списки тех, кто погрузится на флагман, чтобы потом улететь в пустоту Эира. Так вот, нашёл я того офицера и поговорил о тебе. Сначала он послал меня куда подальше, но после того, как я предложил ему кое-какую сумму, он стал поласковей. В общем, отдал я ему все свои накопления, а он обещал внести тебя в список. Ну… как-то так. Не знаю, правда, сделает он это или забудет. Но… Я сделал всё, что мог.

– Ты… ты отдал ему все свои сбережения?!!

– Ну да.

– Ради того, чтобы меня внесли в список?!

– А что? Оставлять тебя тут? После всего, что мы пережили? После того, как ты меня тащил? После того, как ты не дал мне истечь кровью? Да, если бы не ты, я бы там подох бы в луже собственной крови! И подыхал бы медленно и скверно! В адских мучениях! Вот, как, скажи, я могу тебя оставить здесь? Нет, дядька! Я не смогу тебя бросить. Не смогу потом нормально жрать и спать в тёплой постельке, зная, что ты подыхаешь в подземелье от голода и холода! А ведь никто сюда уже не прилетит, если все упорхнут за семь световых на флагмане!

Я чуть не выронил бутерброд. Смотрел на него выпученными глазами и не мог поверить. Думал ли я, что найду тут такого друга?! Друга с большой буквы! Который не бросит и не оставит в трудной ситуации! Поможет! Отдаст последнее ради призрачной надежды спасти меня. Он ведь даже не знает точно, внесут меня в тот пресловутый список или нет. И всё равно отдал все свои накопления!.. Невероятно.

Я прильнул к решётке, забыв о бутерброде. Протянул ладонь, которая еле-еле вылезла между прутьев.

– Спасибо, друг, - проговорил я.

Он улыбнулся и пожал мои пальцы.

– Не за что. Ты ешь, ешь давай! – воскликнул он. – Быстрее, а то охранник всё-таки может вернуться. Передачки запрещены ведь.

– Да-да… – Я откусил кусок и опять с набитым ртом спросил: – А как же ты оказался здесь? Ты ведь должен быть в лазарете.

– А кому я там нужен? Подлатали немного, напичкали лекарствами, повставляли всякие трубки куда надо и сказали «вали отсюда». Придёшь, говорят, на перевязку послезавтра. Катаюсь теперь на четырёх колёсах, жду что будет дальше.

– А что сказали про ногу?

– А что про неё скажешь? Если бы всё было нормально на фронте, то отправили бы первым транспортом на Кипп, там я прошёл бы реабилитацию, а потом заново сюда, уже на двух ногах. Сейчас на Киппе есть такие технологии. Гил-виард снабдил своими передвижными и стационарными лабораториями, и даже сотрудников своих прислал, которые там наших обучают. Раньше такого не было, и я бы остался бы дома. С одной ногой, но зато дома. А теперь, видишь, отращивают конечности на раз-два, и снова марш на фронт. Главное, чтобы голову не оторвали, а всякие там руки-ноги, это плёвое дело.

– А что это за банка у тебя на ноге?

Крудфрид рассмеялся и постучал пальцами по стеклу:

– А это защита от меня!

– Не понял.

– Оно знаешь, как чешется! Хоть на стенку лезь! Сегодня даже спать не мог! Стал раздирать ногу, а медики заприметили и говорят, что нельзя чесать. А я не могу! Оно, гад, чешется! Страшно чешется! Чесал, чесал, а потом они приковали меня за руки и ноги… то есть ногу, и напялили эту банку. Чтоб не чесал! – Он в голос засмеялся. – Самое противное, что снять её невозможно! Поверь, дядь, я пробовал! Гады как-то прилепили её или приклеили! В общем, снять у меня не получилось. А чешется, гад, вообще жуть!