— Я знаю. — Винсент всегда защищал меня, но после моего несчастного случая и разрыва с Рэйфом он стал еще хуже.

— С другой стороны, ты взрослый человек, и Винсенту нужна своя жизнь, так что ему придется с этим смириться.

Я позволила себе тихонько рассмеяться.

— На самом деле между нами, ничего не произошло.

— Еще.

Еще. Забавно, как одно трехбуквенное слово содержит в себе целый мир возможностей.

Каждый раз, когда я думала об Ашере, я чувствовала себя так, будто попала в неуправляемый поезд, ветер пронизывал мои легкие, когда мы неслись к краю обрыва. Я знала, чем закончится эта история, но на несколько драгоценных мгновений чистое возбуждение затмило нашу неизбежную гибель.

Скарлетт, дорогая, ты ревнуешь?

В твоих мечтах.

Может быть, так и есть.

Воспоминание пронеслось сквозь меня, заставив пульс участиться и нарушить концентрацию.

Правда была в том, что я ревновала. Жестокая доза зеленого яда обожгла меня при виде того, как он целует кого-то другого, и я ненавидела это.

— Итак. — Карина выгнула бровь идеальной формы. — Возвращаемся к тому, что ты сказала ранее. Определи, что почти произошло. Что почти произошло?

Я застонала.

— Я надеялась, что ты это проигнорируешь.

— Я? Упустить из виду потенциально сочную информации? Я даже не собираюсь удостаивать это оскорбление ответом.

— Ладно. — Я глубоко вздохнула. Я могла бы и проболтаться. Она рано или поздно узнает (я была убеждена, что у Карины есть какая-то тайная способность читать мысли, о которой она мне не рассказывала), и я отчаянно хотела поговорить с кем-нибудь о том, что произошло. — Если я расскажу тебе, ты обещаешь не придавать этому слишком большого значения?

Она подняла правую руку.

— Клянусь.

И я ей рассказала.

— Подожди. Что ты сделала в гостевой комнате? — Она прикрыла рот рукой, но этого было недостаточно, чтобы скрыть ее ухмылку. — Детка, я так чертовски горжусь тобой сейчас.

— Это не то, чем можно гордиться, — проворчала я, мое лицо покраснело. — Это было неуместно.

— Самые забавные вещи именно такие. — Глаза Карины заблестели. — Значит ли это, что ты пересматриваешь свою антифутбольную позицию?

— Нет. Есть разница между фантазией и реальностью. — Мой ответ оказался менее решительным, чем мне бы хотелось.

Я обещала себе, что больше никогда не влюблюсь в другого футболиста, но я не была так поглощена парнем со времен Рэйфа, и это меня ужаснуло. Ашер не был моим бывшим; он был умнее, смешнее, вдумчивее.

Это было ужасно.

Потому что умные, веселые, вдумчивые мужчины были моей слабостью, и у меня не было возможности избегать его, пока мое влечение не иссякло. Я была буквально вынуждена видеться с ним несколько раз в неделю.

Если бы только Винсент был здесь. Он бы выступил в качестве нашего буфера, и мы бы не оказались в такой ситуации.

Над дверью зазвенели колокольчики. Порыв теплого воздуха пронесся надо мной, и паб заметно затих, когда все головы повернулись в сторону входа, включая мою.

Все мое тело напряглось. Ох, вы, должно быть, шутите.

Какой бы злой рок ни свел нас вместе этим летом, он снова нанес удар, когда вошел Ашер. Даже с его взъерошенными ветром волосами и поношенной белой футболкой он был достаточно ошеломляющим, чтобы вызвать несколько громких вздохов.

— Говоря о дьяволе. — В глазах Карины мелькнул озорной огонек, когда она подняла руку.

— Не смей, — прошипела я, но было уже поздно.

— Ашер! — Она помахала рукой, ее браслеты сверкали под светом. Его взгляд скользнул по комнате и остановился на нас. — Сюда.

Предательница. Я внесла Карину в свой черный список рядом с гормонами, погодой в Великобритании и изобретателем фильмов ужасов.

Я молилась, чтобы Ашер встречался здесь с кем-то другим, но нет, это было бы слишком просто.

Вместо того чтобы отклонить приглашение Карины или признать мое сильное желание держаться подальше, он развернулся в нашем направлении и с раздражающей легкостью скользнул на пустой табурет напротив меня.

— Две стычки за пять недель, — протянул он, сверкнув улыбкой, которая заставила мою бывшую лучшую подруга загореться глазами. — Должно быть, это мое счастливое место.

Он обратился к Карине, но его глаза были прикованы к моим.

Я подняла подбородок и встретила их лицом к лицу. Я надеялась, что он не услышит внезапного рёва моего пульса.