— Куда же ведет этот ход?!

— Не знаю, но явно глубже, чем имеет смысл прокладывать трубы, — Калеб задумчиво посмотрел в даль тоннеля, и не думавшего заканчиваться. — Не думаю, что это дорога в городские коммуникации. И мы сейчас явно не готовы лезть дальше.

*

Вечером мы с Калебом расположились в глубоких и мягких креслах в гостиной с полным блюдом только что испеченных безумно сладких и вредных «корзиночек». Я ничего не могла с собой поделать, выпечка уже давно превратилась для меня из попыток научиться чему-то новому в настоящую страсть. А уж смотреть, как ее уплетают за обе щеки, и вовсе доставляло ни с чем несравнимое наслаждение.

Золотко, которого во время ремонта не выпускали со второго этажа, носился по комнатам и исследовал обновленную территорию, периодически покушаясь на кисточки бахромы на новых шторах. Калеб изучал старинную книгу времен постройки университета в надежде найти подсказки, где можно спрятать целую лабораторию с «феей» — друг упорно цеплялся за теорию, что лаборатория должны быть на территории закрытого от посторонних кампуса, иначе ее давно бы нашли следователи Управления. Я же наслаждалась последней возможностью побездельничать и перечитывала накопившиеся за короткие каникулы выпуски «Роденского вестника», пока не наткнулась на очередное упоминание темных гончих.

«В доме баронета Дизаля скрывался наркопритон!» — кричал заголовок на развороте криминальной хроники. «Сотрудники Управления, выехавшие на сообщение о выстрелах, обнаружили четырнадцать трупов и склад наркотических эликсиров! По словам соседей, баронет успел заработать репутацию человека, ведущего разгульный образ жизни, однако о его преступной деятельности никто не подозревал. Тем не менее, кое-кто о наркопритоне все-таки узнал — как сообщает наш источник в Управлении порядка, в особняке баронета произошла показательная казнь. Всех присутствовавших в доме, от прислуги до гостей, собрали в гостевой комнате и безжалостно расстреляли одного за другим. Беспрецедентное по своей жестокости преступление, однако, нашло одобрение в глазах некоторых горожан. «В этом доме невиновных не было и быть не могло! Если охрана порядка не способна избавить столицу от наркопритонов, кому-то приходится брать дело в свои руки!» — прокомментировал событие один из соседей баронета, пожелавший остаться неназванным.»

Текст прерывался черно-белой зарисовкой — богато обставленная гостиная, ряд застреленных тел и надпись во всю стену: «Так будет с каждым». Под ней, если присмотреться, можно было заметить короткую и не такую крупную подпись — «Т.Г.»

«Мы также смогли получить комментарий от мастера Хосса, главы корпуса Дознания, с сегодняшнего дня подключившегося к расследованию: «Кем бы ни были эти люди, они предстанут перед судом в самое ближайшее время. Громкое имя и якобы благие намерения не позволят им избежать правосудия.»

Как нам стало известно, на основании найденных в доме баронета Дизаля улик в тот же день совместными силами Управления порядка и корпуса Дознания было произведено несколько арестов. Подробности пока не разглашаются.»

— На улицах становится все опаснее, — я передернула плечами, отложив газету. Дом баронета Дизаля находился всего в двух улицах от меня, и я не раз ходила мимо него в пекарню. Но спрашивать Калеба, бывал ли он там, я не стала.

— Что, опять слежку чувствовала? Почему раньше не сказала? — встрепенулся Калеб. Я покачала головой и показала ему статью. — И все-таки, — не сдался оборотень. — Да или нет?

— Не знаю, — я успокаивающе коснулась его руки. — Пару раз было ощущение, когда я за продуктами выходила, но настолько смутное, что я сама не уверена, что не накрутила себя.

На самом деле ощущение чужого взгляда в спину преследовало меня постоянно, стоило только выйти на улицу, но саму слежку ни я, ни Калеб так и не обнаружили, хотя очень старались. Это заставляло меня сомневаться в собственных ощущениях — кто знает, может, просто нервы шалят? Однако друг верил в меня куда больше, чем я сама, и принимал угрозу всерьез.

— Фай, я бы понял, если бы тебе так на первом курсе казалось, ничего удивительного, при твоей-то жизни, — вздохнул оборотень. — Но сейчас! Нет, я уверен, слежка реальна, и я найду способ избавить тебя от нее, а пока просто будь осторожна, хорошо?

Мне оставалось только кивнуть, соглашаясь. Хотя, куда уж осторожнее?

*

Я ворочалась в кровати и зевала, но уснуть никак не получалось. Неожиданный результат исследования тайного хода занял все мысли, и я извелась, гадая — куда же он на самом деле ведет? А ведь мы разведали только одно направление… Интересно, если пойти налево, мы тоже спустимся глубже, или, наоборот, найдем выход на поверхность? Так и не додумавшись ни до чего путного, зато совершив еще один оборот вокруг своей оси и запутавшись в одеяле, я решила — раз не могу заснуть, пойду почитаю что-нибудь, может, хоть над книгой отвлекусь. Однако, шагнув в коридор, я нос к носу столкнулась с выходящим из своей комнаты Калебом, а в следующую секунду оказалась прижата его мощным телом к стене — так же стремительно и решительно, как когда мы убегали от патруля в окрестностях южной пристани. Только на этот раз оборотень зашел дальше — осторожно коснулся щеки, глядя в глаза, провел пальцем по губам, а затем склонился и поцеловал решительно и напористо, ни секунды не сомневаясь в своем праве на это. Вопрос «что на тебя нашло?» застрял где-то в горле, а еще через мгновение никаких посторонних мыслей в голове не осталось. Мои пальцы запутались во все еще чуть влажных после душа волосах Калеба, а сквозь тонкую ночную рубашку я каждой клеточкой ощущала жар и силу, исходящие от оборотня. Я задыхалась от чужой страсти и плавилась в урагане собственных захлестнувших меня чувств, опасаясь, что Калеб зайдет дальше поцелуев, и одновременно желая, чтобы он на это решился. Словно слыша мои мысли, оборотень не торопился, осторожно скользил руками по моему телу, одновременно лаская и изучая, без грубости или пошлости, лишь обещая… Я не удержалась, прикусила открывшуюся в расстегнутой рубашке шею, за что была вознаграждена сдавленным протяжным стоном, отозвавшимся где-то глубоко внутри меня.

— Фа-а-я…

С колотящимся сердцем и пересохшим горлом я распахнула глаза и резко села на своей кровати, не сразу сообразив, где нахожусь. Это опять был сон! К облегчению примешалась легкая нота разочарования — привидевшееся казалось столь реальным, что я словно все еще ощущала вкус чужих губ. И я все еще хотела снова их ощутить.

Я помотала головой и потерла руками лицо, чтобы прийти в себя, а затем откинула одеяло и осторожно выглянула из комнаты. Никого. Слегка успокоившись, я спустилась по лестнице, зашла на кухню, налила себе полный стакан воды и медленно, по глотку, стала пить, глядя в окно на мерцающий в свете фонарей снег и постепенно расслабляясь. Это был всего лишь сон. Ничего страшного, мало ли, кому что снится?