Спать улеглись, когда наш состав миновал Рузаевку. А Москва встретила нас пургой. Правда, мы с Ерминым сразу загрузились в поджидавшую его «Волгу», тогда как моим попутчикам до гостиницы придётся добираться пешком, благо поселили нас всех в «Ленинградской», что высилась на Комсомольской площади. А это от Казанского вокзала, где причалила наша «Сура», по прямой примерно полторы сотни метров. Лев Борисович, вопреки моим предположениям, что он остановится у родственницы, тоже поселился в гостинице, но, в отличие от нашей троицы, в «люксе». Собственно, меня с завотделами поселили в трёхместном номере, а вот Марью Семёновну в двухместный, соседкой её стала коллега — председатель совхоза из Краснодарского края.

Ещё в машине, пока ехали в гостиницу, Ермин сказал:

— Сейчас заселимся, и где-то через часочек сразу вам придётся со мной проехать на ВДНХ, у нас в 11 открытие павильона. Там немного покрутитесь, а потом вас машина доставит обратно в гостиницу, и отдыхайте до вечера. Мне придётся задержаться, ожидается появление Косыгина. Я Анастасию предупредил, что мы будем не раньше девятнадцати часов. И ещё раз прошу — никому о настоящей цели вашего визита в Москву!

Ну а что, я был не против выспаться, пусть даже несколько часов. Потому что для меня сон в поезде — это не сон, а настоящая экзекуция. Никогда мог в поездах нормально выспаться, и эта поездка не стала исключением. Ещё к тому же то ли от выпитого, то ли от обильной еды снилась какая-то хрень, в туалет бегал в два ночи, ещё и Андрей Вячеславович похрапывал.

Мои соседи, включая Марью Семёновну, тоже отправились на ВДНХ. Только на автобусе, с ещё парой десятков таких же участников выставки, приехавших из других регионов. Павильон был обставлен солидно, мне понравилось, и в отдельном загончике мирно жевал комбикорм знаменитый бык-осеменитель. За ним присматривал зоотехник колхоза, который, как выяснилось, приехал со этим быком накануне, и всем тут, связанным с племенной скотиной, руководил.

На открытие и впрямь пожаловал председатель Совета министров СССР Алексей Николаевич Косыгин. Поручался с Ерминым, выслушал от него доклад, передал помощнику красочный буклет о регионе, который ему вручил Лев Борисович, походил туда-сюда, и отбыл осматривать соседние павильоны.

Я глядел ему вслед и думал, что не мешало бы большого партийного чиновника подлечить. Пару лет назад, если память не изменяет, он перенёс инсульт, а впереди парочка микроинфарктов. В декабре 1980-го его не станет.

Первым делом по возвращению в гостиницу отправился обедать. В ресторане в это время было не очень многолюдно. Заказал харчо, цыплёнка табака с овощным гарниром, бутылочку охлаждённого «Боржоми», слоёнку с творогом и кофе с сахаром и сливками. Вернувшись в номер, включил телевизор, раскрыл купленный в холле первого этажа свежий номер «Московского комсомольца». Страницы здоровенные, формата А2, впрочем, как и у большинства газет в это время. Правда, при этом «МК» являлся не всесоюзным изданием, а был московской областной и городской комсомольской газетой — органом МК и МГК ВЛКСМ.

Первая полоса, украшенная изображением олимпийского Мишки, посвящена приближающейся Олимпиаде, до которой осталось два с половиной года. Репортажи со строящихся олимпийских объектов Москвы. В частности, освещалась работа по возведению «Олимпийской деревни», спорткомплекса «Олимпийский» на проспекте Мира, гостиничного комплекса «Измайлово», международного аэропорта «Шереметьево-2», реконструкции «Лужников», где устанавливались дополнительные осветительные мачты… Мимоходом было упомянуто о строительстве в Таллине Центра парусного спорта, и реконструкции стадионов в Ленинграде, Киеве и Минске, которым наряду с «Лужниками» предстояло принимать матчи футбольного турнира Олимпиады.

Эх, попасть бы на Игры… В той жизни не удалось, может, в этой как-то удастся реализовать несбывшуюся мечту.

Зевнул и понял, что поспать всё-таки лишним не будет. В половине шестого, разбудив меня, в номер ввалились уставшие Владимир Игоревич и Андрей Вячеславович.

— О, уже дрыхнуть изволят! — сказал последний. — Когда успели-то? Вроде с нами были…

— Меня Ермин пораньше отпустил, после открытия.

— Голодный как собака, — выдохнул язвенник, падая на кровать. — Даже нормально пообедать не удалось, хорошо хоть в буфете кефир с булочкой нашлись. А мне доктор прописал питаться регулярно, через определённые промежутки времени.

Ну ничего, страдалец, подумал я, придёшь ко мне на приём — подлечу.

— Ну вот сейчас в ресторане и поужинаем, — добавил Андрей Вячеславович. — Были там сегодня, Арсений?

— Был, обедал, вроде ничего так, и цены не заоблачные.

— Вот и славно, — констатировал Андрей Вячеславович. — И за Марьей Семёновной зайдём, она с нами вернулась.

Так что отправились ужинать всем нашим купе. Председательша выглядела довольной, так как бык вёл себя смирно и даже удостоился от Косыгина поглаживания по холке.

А как только вернулись наверх, объявился Ермин. А то я уже начал волноваться, вроде на семь вечера договаривались быть у его сестры. Он постучался в номер, уже в верхней одежде, попросил меня выйти в коридор, где сообщил, что машина внизу уже ждёт.

— Одевайтесь, я вас здесь подожду.

Соседи удивились, мол, куда это босс меня в ночь потащил, на что я, играя бровями и надувая щёки, ответил:

— Это страшный партийный секрет. За разглашение — сразу расстрел. Или как минимум десять лет без права переписки.