— Пока думаю, что рано мне думать о семье, — вздыхаю я. — Да и опыт был… Не самый приятный.

— Какой опыт?

— Видишь ли, в прошлом сентябре у меня должна была состояться свадьба. И вдруг буквально за пару недель до бракосочетания я узнаю, что моя невеста мне изменила. Представляешь, какой это был для меня удар? — добавляю я в голос трагизма, хотя мне и так невесело вспоминать об этом. — Естественно, ни о какой свадьбе уже речи идти не могло.

— Какой кошмар! — шепчет Марина.

— Да, приятного было мало… Как бы там ни было, теперь я настороженно отношусь к отношениям, готовым вылиться во что-то серьёзное.

Я замолкаю, как бы предлагая ей самой сделать выводы из только что услышанного. Марина молчит с минуту, я уже начал думать, не заснула ли она.

— Я понимаю, — снова шёпотом произносит девушка. — Понимаю, как с этим трудно жить, когда тебя предают. Но не все же такие, правда?

В её голосе слышится надежда, и от этой надежды во мне что-то вздрагивает. Не могу я оставаться бесчувственной скотиной. Пробирает до кома в горле, когда вот так… Это всё моё «богатое» прошлое виновато, опыт которого наложился на этот мерзкий случай с экс-невестой.

— Не все, — согласился я. — Народная примета гласит, что дважды в одну воронку снаряд не падает, но знаешь, как-то не хочется это проверять на себе.

— То есть ты со мной просто…

Она вскинулась, но я положил ладонь на её обнажённое плечо, успокаивая.

— Солнце моё, ну с чего ты решила, что каждое свидание, закончившееся постелью, должно обязательно заканчиваться свадьбой? Мы с тобой, по правде-то говоря, не так давно знакомы, даже месяца не прошло, а люди иной раз годами испытывают отношения. Я ничего не хочу загадывать, кто знает, вдруг мы с тобой действительно созданы друг для друга. А вполне может статься, что кто-то из нас двоих — или даже оба — встретит человека, более ему подходящего по всем параметрам. Поэтому не стоит торопиться и. грубо говоря, пороть горячку. Ты согласна?

Очередная затянувшаяся пауза, итогом которой становится чуть слышное:

— Да, Арсений, ты прав. К сожалению, прав…

После чего Марина резко вскакивает и начинает одеваться.

— Ты куда? — спрашиваю я.

— Пойду, — отвечает она, не глядя на меня. — Девятый час, я обещала не задерживаться.

— Так время ещё детское…

— Родители волнуются, — натягивая юбку и продолжая упорно отводить глаза в сторону, бубнит она себе под нос.

— Давай хоть я тебя провожу.

Я тоже встаю и тянусь к джинсам.

— Не надо, Сеня, я сама. Тут под горку пятнадцать минут идти, освещение хорошее, народу много ходит… Доберусь.

Та-ак, девочка решила встать в позу. Обиделась, значит… Собственно, этого можно было ожидать. Я не стал её провождать. Не хочет — не надо. Кто я ей, в конце концов? Сват или брат? Или жених? Ничего, остынет, подумает на досуге над своим поведением, и поймёт, что была не права. Ещё сама звонить будет. Или не будет, чисто из принципа, или от того, что стыдно признавать собственную неправоту.

Тем не менее осадочек остался, но я постарался поскорее забыть о том вечере, с головой погрузившись в работу и продолжая набирать материал для кандидатской. Конечно, совсем забыть не получалось, но работа действительно помогала отвлечься от грустных мыслей. Тут ещё Шумский наконец позвонил, завуалированно сообщив, что объект (то бишь Михасевич) задержан и даёт признательные показания.Поблагодарил и попросил в будущем не забывать информировать о видениях, даже если они покажутся мне самому полным бредом.

Ну хоть какой-то позитив… Интересно, мой телефон уже поставили на прослушку? По идее для этого, насколько я понимаю, нужно проникнуть в квартиру в отсутствие хозяина, выкрутить в трубке мембрану и поставить внутрь «жучок». Или можно на АТС посадить своего человека, чтобы тот постоянно слушал мои разговоры? Что-то такое я читал в прошлой жизни на каком-то сайте, посвящённом работе КГБ. Типа на АТС для таких вещей выделялись отдельные помещения, где специально обученные люди прослушивали телефонные разговоры, записывая их на магнитофонную ленту. М-да, тот ещё геморрой, по мне — так лучше у станка стоять или операционного стола. Ну или иголки в живого человека втыкать, чем я и продолжал заниматься практически ежедневно. Даже в выходные, когда делать было нечего, заглядывал в отделение и предлагал пациентам оздоровительную иглорефлексотерапию.

Понятно, что от желающих не было отбоя — слух о чудодейственном кабинете, в котором чуть ли не безнадёжных больных ставят на ноги, давно разнёсся не только по больнице, но и по всему городу. И ко мне уже пытались пробиться люди со стороны, даже подкарауливали у входа в медучреждение, каким-то образом узнав, как я выгляжу, и мало того, ещё и предлагали деньги. Одна довольно симпатичная женщина бальзаковского возраста, представившаяся супругой директора мебельного магазина, и поймавшая меня вечером сразу у проходной, готова была платить по пятьдесят рублей за сеанс, лишь бы это помогло ей решить проблему по женской части. Лечение, назначенное гинекологом, пользы особой не принесло, а мужу она стесняется о своей проблеме говорить.