Он проводит пальцем по позолоченной ручке.

Я указываю на огромные, сверкающие белые гробы в передней части.

— Что это?

— Это наши гробы высшего класса. Самая мягкая подкладка в мире.

Странный флекс.

— Ваш любимый человек будет покоиться в мире с подкладкой из пены с памятью и карманами для ароматизаторов. — Он делает гордый жест. — Патент заявлен.

— Насколько она удобна? — Спрашивает мисс Джеймисон.

Директор улыбается.

— Испытайте и увидите.

Она отворачивается, выглядя отвратительно.

— А вам, сэр?

Я просовываю руку в гроб.

— Он мягкий.

— Это наш гроб класса люкс для тучных взрослых. Это наша самая быстрорастущая линия. — Он видит наши заинтригованные лица и добавляет: — Вы можете лечь в него, если хотите.

Я гримасничаю. Одно дело — быть здесь, планируя похороны.

И совсем другое — забираться в гроб, пока я жив и здоров.

Мисс Джеймисон замечает моё сопротивление, и озорная ухмылка расплывается по ее полному рту.

— Я бы хотела увидеть тебя в гробу, Зейн.

— Сначала ты.

Она пожимает плечами и поворачивается лицом к директору похоронного бюро.

— Он трус, так что не думаю, что он это сделает.

Я насмехаюсь.

— Ничего страшного. Вам не обязательно залазить.

Директор смеётся.

— К чёрту. — Я забираюсь на стол и ступаю в гроб. Обивка на удивление плюшевая. — Все не так уж плохо, если не думать об этом.

У директора звонит телефон.

— Извините. — Говорит он, выходя из выставочного зала.

Я обращаюсь к мисс Джеймисон.

— Твоя очередь.

— Ни в коем случае.

— Пойдём. — Я раскидываю руки по обе стороны гроба, устраиваясь поудобнее. — Посмотрим, трусиха ты или нет.

Она вздергивает бровь.

Я наклоняюсь вперед, скользя руками по закрытой нижней половине.

— Боишься?

В её глазах блестит раздражение.

— Подвинься.

Ухмыляясь, перекатываюсь через неё и протягиваю руку.

Она не берёт её и забирается сама.

Нижняя губа дрожит. Она опускает одну ногу в гроб, как пловец, проверяющий температуру воды в бассейне.

— Просто залезь. — Ворчу я.

Мисс Джеймисон игнорирует меня, держится за обе стороны гроба, медленно опускаясь.

Мой взгляд устремляется за ней, и я задыхаюсь. — Это призрак?

— Ах! — Кричит она, бросаясь вниз. Её машущие руки разбирают подставку, удерживающую гроб открытым. Крышка с грохотом захлопывается, и она врезается мне в грудь.

Мы погружаемся в темноту.

Я инстинктивно обхватываю её рукой, принимая на себя падение. Моя голова врезается в заднюю стенку гроба, ударяясь о металлический пол. Болезненный хрип заполняет моё горло и вырывается через губы.

Мисс Джеймисон тяжело дышит, её голова утопает в ложбинке между моей шеей и плечом. Тело мягкое и податливое. Мой пульс учащается, мышцы напрягаются, когда желание удержать её берёт верх.

Прежде чем я успеваю по-настоящему насладиться тем, как она раскинулась на мне, расставляет руки в разные стороны, пытаясь сесть.

Раздается звук удара её головы о крышку гроба.

— Ой!

Я смотрю на неё сквозь темноту.

— Ты в порядке?

— Я…

Звук удара. Я не вижу, что она делает, но вижу слабые очертания её рук.

Она все ещё сидит на мне, временно отвлекаясь на то, что делает. То, как она извивается на моих бёдрах, заставляет мою кровь кипеть. Я хочу приподняться, расслабляясь от трения.

— Зейн, — вырывает меня из омута похоти ее обеспокоенный голос, — я не могу его открыть.

— Что?

Её дыхание панически вырывается из моей груди, и она хнычет:

— Я думаю, гроб заперт.

ГЛАВА 9

ГРЕЙС

В панике я пытаюсь снять крышку. Толкаю руками и упираюсь плечом. Ничего не получается.

Гроб заперт.

— Нет, нет, нет. — Хнычу я.

Выхода нет.

Ни за что…

Тьма грызет мои пальцы на руках и ногах, обгладывает кожу и разрывает плоть.

Коробка становится меньше.

Меньше.

Ещё меньше.

Пальцы вцепились в крышку, и меня охватывает отчаяние.

— Там кто-нибудь есть! — Я колочу по крышке гроба. — Мы заперты здесь!

Мои ногти впиваются в плюшевую обивку.

Прорываю хлопок и шелк.

Открываю рот, чтобы снова закричать, но горло сжимается, словно кто-то затягивает корсет. Мой мозг замирает, утопая в реке страха. Почему я не могу кричать? Почему я не могу дышать? Это укол беспомощности, как будто я даже не в своем собственном теле.