Беспринципный авторитет.

Потакает своим страстям.

Попирает законы.

Танцует над могилой приличий.

В ту ночь, когда мы встретились, я искренне не подозревала, что ему всего восемнадцать, и он учится в старшей школе. Но какое у меня оправдание тому, что теперь я дрожу от его прикосновений и прижимаюсь к нему обнаженным телом?

Я ненавижу ту, кем становлюсь.

И все же не могу остановить превращение, точно так же, как оборотень в полнолуние.

Единственной моей защитой от Зейна было расстояние.

А теперь…

Теперь моё самое большое искушение…

Мальчик с небесно-голубыми глазами, который может отменить все, что для меня важно…спит за стеной.

— Грейси, ты в порядке? — Спрашивает мама.

— А?

Я рассеянно смотрю вверх.

— Обычно ты накидываешься на блинчики с шоколадной крошкой. — Мама наклоняет подбородок и с гордостью говорит Зейну и Финну: — Она ест как лошадь. Пусть эта стройная фигура вас не обманывает.

— Мам… — Простонала я.

— Я этого не знал. — Говорит Зейн.

— Нет?

— Мисс Джеймисон никогда не ест с нами за обедом.

— Грейси, почему ты не ешь со своими братьями?

Я кривлюсь. Почему она продолжает называть их моими братьями?

— Учителя не едят с учениками, мама.

— Нет, едят.

Зейн вскидывает бровь.

— Ты должна иногда есть с ними. — Говорит мама. — Семейные узы — это хорошо

— Да, это будет полезно.

Мои глаза перебегают на Зейна и сужаются. Нам не нужно больше никаких сближений. Особенно не в голом виде.

Душевные узы? Это совсем другое дело. Я слышала, что каждый раз, когда кто-то занимается сексом, его душа связывается с партнером. Если так, то у Зейна, наверное, миллион разных душ.

Я просто одна из многих.

Возвращаю взгляд к тарелке.

— Держи. Крепкий кофе. Две порции сливок. Два кусочка сахара.

Зейн ставит чашку на стол.

Его бицепсы напрягаются, когда он наклоняется к маме, даря ей очаровательную улыбку. Кончики его волос слегка влажные после душа, и от того, как они свисают ему на лицо, у меня чешутся пальцы, чтобы зачесать их назад.

— Ах ты, милашка.

Мама щиплет его за щёки.

Так странно видеть, как она воркует с Зейном, словно он младенец. Я удивлена, что он позволяет ей это. Братья Кросс — угроза в школе. Они расталкивают толпы и заставляют первокурсников прятаться в укромных местах. Со своими татуировками, мускулистой грудью и мрачными лицами они не похожи на тех, кто оценит мамину заботу.

Но Зейн улыбается маме.

А Финна, похоже, забавляет её забота.

Зейн занимает место прямо напротив меня и выглядит самодовольным.

Я вздрагиваю от дискомфорта. Он сидит через весь стол и при этом весь в меня. Я все ещё чувствую прохладный кафель на своей спине, жар душа, его язык на моей шее, его грубые пальцы, ласкающие моё лицо.

Глаза Зейна задерживаются на мне, и по столу начинает расползаться напряжение.

Прочищаю горло и отвожу взгляд. Мой взгляд останавливается на Финне. Приемный брат Кросс внимательно наблюдает за всем происходящим. Его истинные мысли скрыты за ледяным выражением лица.

Я заметила, что он мало говорит. Это пугает больше, чем я хочу признавать.

Зейн рассказал ему о нас?

Я всегда подозревала, но теперь у меня появилось ощущение, что братья определенно говорили обо мне. И очень долго.

Эта мысль приводит меня в ужас.

Мама щиплет Зейна за рукав.

— Молодой человек, я до сих пор не понимаю, как ты намочил свою форму. Как будто ты бежал под дождём.

— Я проверил напор воды в ванной. — Говорит Зейн, скользя по мне глазами. — А потом все стало немного… мокрым.

Мой рот сжимается в жёсткую, тонкую линию.

Я кладу ладони на стол.

— Спасибо за еду, мам. Нам пора идти, а то опоздаем в школу.

— О, садись и доедай свою еду, Грейси. У тебя ещё есть время.

— Да, Грейси, оставайся.

— Не называй меня так. — Огрызаюсь я.

— Её друзья зовут её Грейс. — Сообщает мама. — Она ненавидит, когда кто-то называет её Грейси, но это было детское прозвище, так что я не могу его забыть.

— Грейс, да?

Глаза Зейна сверкнули в мою сторону.

— Садись-садись.

Мама ждёт, пока я снова займу свое место.