Ее увезли, оформив все бумаги и опросив всех, кто присутствовал при обвинении.

Я вернулась в свою комнату, едва волоча ноги от усталости. С размаху плюхнулась на кровать в одежде и с наслаждением вытянулась. Взгляд заскользил по комнате, а в голове все еще звучали жалобные крики Ариадны, когда ее уводил прокурор.

Надо сходить в душ и пораньше лечь спать, день был безумно длинный. И тут я поняла, что в моей комнате что-то поменялась. Оглядевшись еще раз, но уже повнимательней, я едва поверила своим глазам: мой сухой веник в горшке выпустил две зеленые веточки!

Я подскочила к нему, жадно рассматривая. Неужели это моих рук дело? Мой дар работает?

Воодушевившись, я схватила горшок и бросилась в кабинет ректора, чтобы похвастаться и попросить несколько советов по развитию дара. В конце концов, это его работа, пусть и мне подскажет.

Я постучала в дверь и вошла, услышав ответ. Кроме ректора в кабинете был и Эйден Ллойд, который тут же принялся меня разглядывать. Кажется, даже слишком откровенно, чем было позволено правилами приличия.

– Что случилось, Лили? – брови ректора были нахмурены, видимо, у них тут был какой-то серьезный деловой разговор.

– Вы заняты? Ничего не произошло, просто хотела показать, что у меня получилось с сухим цветком, - мне было неловко, что я им помешала, но и просто стоять с горшком в руках было странно.

– Госпожа Беннет, - внезапно произнес Эйден. – А вы не знаете, куда подевался Герберт? Его нигде нет.

– Я видела его только тогда, когда Ариадна кричала в коридоре, - растерянно сказала я.

А ведь и правда – куда он делся? Я даже не помнила, чтобы он мимо нас проходил.

– Ушел, гаденыш, - возбужденно сообщил Эйден. – Ничего, и его достанем.

Ректор устало потер лоб:

– Надо узнать, у кого они заказали артефакт. Такой не купишь где угодно. Скорей всего, черный рынок и нелегальный мастер.

– Ладно, командир, - внезапно Эйден сорвался с места. – Оставлю вас, мне еще домой добираться. До завтра!

Он махнул рукой и вышел, со стуком закрыв за собой дверь.

Ректор перевел взгляд на меня и глухо сказал:

– Что там с твоим цветком?

– Да вот, зеленые веточки появились, - я почему-то стала оправдываться, - но вы устали, я зря вас отвлекаю, извините, я пойду.

Он отрицательно помотал головой:

– Нет, поставь свой горшок куда-нибудь и подойди ко мне.

Я пристроила цветок на полу и приблизилась к ректору. Едва я обошла угол стола, как он схватил меня и притянул к себе.

– Не пугайся, у меня в мыслях нет ничего плохого, - тихо проговорил он, усаживая меня к себе на колени и обнимая. – Просто побудь со мной.

Я замерла на секунду, но тепло его тела и запах одеколона вскружили голову, и незаметно для себя я расслабилась и положила голову ему на плечо.

Он поглаживал меня по плечу, прижимая к себе сильно, но не причиняя боли.

– Ты молодец, - похвалил он меня шепотом. – Дар обязательно проявится, надо продолжать стараться.

– Спасибо, - пробормотала я ему в шею. – Я стараюсь, но это так трудно.

– Знаю, дорогая, - он погладил меня по голове, - просто продолжай.

Я подняла голову и посмотрела ему в глаза. Взгляд уверенный, хотя и бесконечно усталый. Видимо, вся эта ситуация тоже изрядно помотала ему нервы.

Ректор провел тыльной стороной ладони по моей щеке и убрал прядь волос мне за ухо. И от этой его молчаливой нежности у меня защемило сердце.

– Вы такой… - начала я, но дыхание перехватило, и я остановилась.

– Какой? – тихо спросил он и взял мою ладонь, положив ее себе на грудь, как раз туда, где билось сердце.

Я не знала, что ответить, и зачем вообще начала говорить. Вместо этого я потянулась к его губам, робко поцеловала и тут же отстранилась, чувствуя, что внутри меня рушатся какие-то преграды.

Мое дыхание сбилось, когда ректор притянул меня обратно и накрыл мои губы глубоким волнующим поцелуем.

По телу пробежали волны тепла и неги, а руки непроизвольно поднялись к его плечам, чтобы обнять за шею.

Тысячи мурашек рассыпались по коже, а внутри живота приятно потеплело. В одно мгновение я позабыла о всем, что произошло за день, полностью растворяясь в этом огненном поцелуе.

Внезапно раздался бой часов, и я непроизвольно вздрогнула, отстранившись.

Ректор смотрел на меня пожирающим взглядом, не разжимая крепких объятий.