Шрифт:
Падать с небес на землю было больно.
Слёзы — жгучие, безутешные — потекли сами. Они текли и текли, впитывались в чёрное кружево шарфа, ели глаза, выжигали душу.
Почему неожиданная смерть госпожи Маргрит не принесла столько боли, сколько доставил ей своим отказом малознакомый мужчина? Почему?
Ника оплакивала не только смерть мамы Руз. Оплакивала свою странную жизнь, нечаянную любовь, своё прошлое и настоящее.
Проводив взглядом Алана, она осмотрела зал кофейни. Поймав на себе задумчивый взор господина Волленвебера, приподняла брови в немом вопросе:
— Всё хорошо?
Получив в ответ вежливый одобрительный кивок, повернула в кухню.
Она боялась господина старшего бальи. Боялась, что Хенни не выдержит и признается ему в своём надуманном преступлении, потянет за собой хозяйку. Бояться было чего. Две смерти подряд в одной семье — серьёзный повод задуматься.
«Не две — три», — поправила себя Ника. Руз умерла первой, затем Якубус, теперь госпожа Маргрит. За короткий срок ушли из жизни все члены небольшой семьи.
На ум пришла неприятная мысль, от которой девушка замедлила шаг: если что-то случится с ней, Никой, то кому останется дом и кофейня? Кузену Питеру?
«Чёрта с два!» — злорадно усмехнулась девушка. Сразу после похорон госпожи Маргрит она сходит к поверенному и составит завещание. Полученные в наследство дом и склад она может завещать любому. Кому? Знала кому.
Глава 33
Оставаясь в центре внимания, Ника не имела возможности уйти или уединиться на длительное время. Не так давно она поднималась на третий этаж, где провела сорок минут в молчаливом обществе Жакуя, клетку и насест которого перенесла в свою комнату.
— Страдаешь? — спросила нахохлившегося пернатого, рассчитывая поговорить с ним и отвлечься.
Жакуй не ответил. Более того демонстративно повернулся к ней спиной, давая понять, что к диалогу не расположен. Чувствовал он смерть любимой хозяйки или у него было дурное настроение — выпытывать у него девушка не стала. Поправила маленькое зеркальце в его клетке и сказала:
— Ну ладно, как знаешь. Каждый имеет право на уединение.
Села в кресло, положила перед собой открытые часы-луковицу и вытянула ноги. Есть сорок минут, чтобы расслабиться и немного отдохнуть.
Поглядывая на неподвижную птицу, тёрла покрасневшие от недосыпа глаза. Следила за лениво ползущей большой стрелкой часов. Зевала. Надеялась, что за время её отсутствия Виллемина с отцом уйдут, и ей не надо будет общаться с ними, выслушивая избитые слова сочувствия.
Когда она спустилась в кофейню, ангелоподобная дева стояла у одного из поминальных столов в обществе отца, Алана Матфейсена, Ван дер Меера и тётушки Филиппины, промокавшей носовым платком красное потное лицо.
«Не повезло», — поморщилась Ника, собираясь незаметно уйти в кухню. Напоследок мазнула взором по напряжённой фигуре Кэптена, опиравшегося на трость обеими руками.
Ненароком натолкнувшись на прицельный тягучий взгляд Ренье Ван дер Ваала, девушка вздёрнула бровь, покраснела и отвела глаза. Показалось, что мужчина знает о её размолвке с компаньоном.
*Переименовала нашего нувориша. Его прежнее имя Питер постоянно сбивает меня с мысли, подбрасывая образ кузена Питера)
После объяснения Адриан изменился, стал слишком уж вежливым и обходительным, словно всем своим видом просил прощения за тот тяжёлый разговор.
Ника его не избегала, но и лишний раз не подходила, своё общество не навязывала.
«Насильно мил не будешь», — уговаривала себя. Только сердце не слушалось доводов рассудка. Непреодолимо тянуло к Кэптену, кончики пальцев зудели от желания коснуться его, заглянуть в глаза, прижаться к его губам своими губами, сойти с ума от счастья.
Девушка подавила тяжёлый мучительный вздох, торопливо обошла барную стойку и направилась к выходу.
Но не тут-то было!
— Госпожа Руз, — услышала она требовательный голос нувориша.
Сделав вид, что не слышит его, ускорила шаг. Не успела дойти до двери, как мужчина в два шага настиг её и аккуратно взял под локоток, останавливая. Наклонил голову и проникновенно заговорил.
Ника смиренно опустила глаза. Слушала его тихий, обволакивающий голос, твердивший набившие оскомину слова соболезнования, и показушно вздыхала.
Ван дер Ваал приблизился к ней едва ли не вплотную и наклонился ниже. Со стороны могло показаться, что он нашёптывает девушке слова любовного признания.
Она вдохнула аромат его сладко-горького парфюма и отстранилась, освобождая локоть от деликатного захвата — соболезнование выражено, можно разойтись.
— Господин Ван дер Ваал, спасибо, что при…