Сын весь ужин не замолкает. Размахивает силиконовой вилкой, продолжая щебетать об игрушках. Столько восторга у него давно не было.

Я поднимаюсь из-за стола чуть раньше. Отхожу в дальнюю комнату, находя возможность позвонить Дубинину.

— Да, Мара, — он отвечает быстро. — Что?

— Ты занят? — я пытаюсь звучать сухо и отстранённо, но рычание то и дело прорывается. — Нам нужно обсудить.

— Мне приехать? Я только закончил последнюю встречу на сегодня.

— Нет. Телефонного разговора мне будет достаточно. Скажи… Ты хоть немного думаешь? Уважаешь других? Или тебе настолько пофиг, что ты даже не слышал мои слова?

— Конкретнее, Марьям. Что я не так сделал?

— Твои подарки!

Выкрикиваю я, начинаю пыхтеть. Меня сильно злит то, как быстро Савва оступился. Практически сразу.

И заставляет терзаться сомнениями: а что будет дальше? Какие ещё договорённости нарушит бывший муж?

В трубке повисает молчание. Я прикусываю костяшки пальца, чтобы не сорваться на новые обвинения.

— Я забыл, — вздыхает мужчина. — Они должны были привести завтра. Я хотел отменить.

— Отменить? — хмыкаю я.

— После нашего разговора. Ты сказала обсуждать с тобой, я согласился. Покупка была сделана спонтанно, когда я только узнал, что у меня есть сын. Я… Пожалуй, мне нужно позвонить и отменить другие доставки.

— Другие?!

Я приоткрываю рот от шока. Хлопаю ресницами, будто кто-то увидит и объяснит мне, что Дубинин задумал.

— Я немного переборщил, — признаётся мужчина.

В его голосе звучит горькая усмешка. И… Намёк на искренность? Или это такой хитрый обман…

— Просто хотел перекрыть своё отсутствие столько лет. Заказал, не задумываясь. Но я согласился на твои условия. Мы пошли по этому пути. У меня нет желания всё разрушать. Это досадное недоразумение.

— Слишком много недоразумений у тебя в жизни, Савв.

— Виновен. Но мы всё решили? Это не повторится.

— Да.

— А… Ему понравилось? Я то выбрал? Или…

Я закатываю глаза. Сейчас Савва ничем не лучше Кирилла. Требует подтверждения, что игрушки «красивые и милые».

А мне хочется по-детски огрызнуться. Что нет. Кирилл такое не любит и даже не притронулся. Но вместо этого я со вздохом признаю:

— Да. Понравились, — с силой выдавливаю слова. — Но в следующий раз всё на свалку отправится.

— Понял. На встречу я хоть могу принести что-то? Или тоже под запретом?

— Не надо. Просто… Угомонись немного.

Прошу я, надеясь, что Савва прислушается ко мне. И больше не будет подобного.

Суббота должна стать для меня лучшим днём недели.

А по факту — превращается в настоящий ад.

Я почти не сплю. Нервничать начинаю. Чувствую себя каким-то пацаном перед экзаменом. Почти так и есть.

Я не знаю, как себя вести с детьми.

У меня есть племянники. Но легко быть крутым дядей. Надарить подарков, получить подзатыльник от жены брата, развлечь их. Помочь, когда возникает проблема.

Мой максимум.

Да и видел я тех дебоширов не каждый день. Мы в разных городах живём. Праздники и каникулы, не более.

С Лялей — то же самое. Я помогаю из-за долга. И потому что к девочке привязался. Возможно, из-за того, что думал, что моих у меня никогда не будет. Да и видя её выносливость — невозможно остаться равнодушным.

Но я дядя, помощник, хороший друг…

Я не отец. Я не умею этого. У меня не было возможности научиться этому.

Я сам в этом виноват.

Я бьюсь затылком о спинку кровати, а хочется обо что-то твёрже. Чтобы выбить из памяти собственную лажу.

Косяк, ошибка… Нет, тут бы слово похлеще пригодилось. Нет такого, чтобы описать, насколько сильно я облажался.

Я ведь уверен был… Я на сто процентов понимал, что не могу быть отцом. У меня черт знает какое обследование. Один и тот же ответ.

Бесплоден.

Всё, гуляй, Дубинин, хрен тебе, а не дети с Марой.

А потом…

Ударом под дых.

Этот радостный голос и «Я беременна».

И ощущение пустоты внутри. Словно разом выкачало, раздробило. Просто нахрен убило выстрелом в спину.

А я даже развернуться не мог. Посмотреть в глаза Маре. Что-то о кофе лепетал, а хотел вместо сливок — мышьяка себе налить.

Чтобы справиться с бурей внутри. Как дробило кости, сердца шрапнелью разрывало. Било по всем рецепторам сразу.