— Что? — в голосе Коли сквозило непонимание.

— Это, как, бегать в шлёпках, — пояснил я, не обращая внимания на его вопрос. — Можно, но лучше в кроссовках. Если же владеть знанием, и знать место каждой стихии, и энергии в ауре, то не нужны никакие слова или пассы руками. Всё получается по желанию, по воле человека. Естественно…

Я закончил обвязывать тела Николая и потянулся к энергиям тепла и движения в своей ауре. Зачерпнул из них, оставив себе совсем чуть. Соединил с доступными мне стихиями. Сдобрил всё это эфиром и, напитав свою мысль волей духа, приказал Николаю ожить. А затем завершил свою фразу:

— Как и должно быть, Коля, — ноги мои подкосились, руки пробил тремор, и я поспешил усесться на траву. — Вставай, слуга, ты вернулся к жизни.

— Правда? — пробасил Николай, — но я не почувствовал, как ты творил заклинание.

— Я уже сказал про деградацию вашей школы, — хмыкнул я, — правильную магию ты не почувствуешь. Никто не почувствует.

Коля замолк. Шевельнул рукой. Ногой. Осторожно перекатился на спину и сел. Покрутил головой. Осмотрел себя. Поводил руками перед лицом и, наконец, встал на ноги.

— Получилось! — закричал он и подпрыгнул от радости. — Получилось! — его рот растянулся в улыбке, и он уставился на меня блестящим сталью взглядом. — Получилось!

А затем он кинулся ко мне и снова упал на колени.

— Спасибо, Кирилл, спасибо! — он схватил мою руку и стал её трясти, — век не забуду!

— Не забудешь, — кивнул я, выдёргивая руку из его лапищ. — Не дам забыть.

— Конечно! Да! — запричитал коля, начав кланяться, как болванчик. — Я отработаю, всё сделаю….

Тут он осёкся, и я решил его успокоить:

— Казнить никого не заставлю, не волнуйся. Только злодеев.

— Спасибо! — он снова поклонился, да так, что задел головой утонувший в земле камень, и рассадил себе лоб.

— Так, стоп, — остановил я его. — Запомни основное, ты жив, но не совсем. Тело умерло, и сейчас, с моими силами, я не смог тебя оживить полноценно.

— Это как? — Коля уселся на задницу, и закрыл рану ладонью. — Как не совсем?

— Ты почти, как живой, — пояснил я, — видишь глазами, слышишь звуки, даже есть тебе надо и пить, но ты не почувствуешь ни боли, ни оргазма. Не ощутишь запаха или вкуса. Понятно?

— Оргазма? — Николай уловил, видимо, самое важное для себя. — Я зомби?

— И да, и нет, — покачал я головой, — забудь об этих киношных выдумках. А теперь, — отмахнулся от него и посмотрел на часы, стрелки показывали 11:00 утра, — отстань. Сил нет и мне надо отдохнуть полчаса. Иди, избавься от тел, а потом поможешь дойти до машины.

Особняк Уваровых-Орловых 10:30 утра.

Дмитрий Юрьевич, граф Уваров-Орлов, к своим пятидесяти годам обзавёлся солидным брюшком и двойным подбородком, что при его невысоком росте, делало графа похожим на бульдога.

Когда-то, во времена славных, коварных побед, он следил за собой. Занимался физической подготовкой, чтобы компенсировать второй, а затем и третий ранг магии. После же, времени на это не осталось. Да и желания тоже.

После создания рода Дмитрий Юрьевич уделял внимание только магии, и гордился тем, что тайно взял пятый ранг. Остальное время уходило на бумажную работу, раздачу долгов деловым партнёрам и союзникам, а также на интриги.

Но это и понятно. Теперь, для битв у него имелась гвардия. И, если, она не справится с противником…

Думать о таком Дмитрий Юрьевич не хотел и, чтобы такого не произошло, крепил силу рода каждый день.

Заключал выгодные сделки, заводил полезные связи, интриговал. Развивал экономическую мощь и, конечно же, гвардию.

Всё это требовало много времени и энергии. На это уходили душевные силы и нервы. Вот и располнел Дмитрий Юрьевич, а также обзавелся залысинами в своей, некогда пышной, златовласой шевелюре. Да и шевелюра уже не то слово. Жидковатой стала — достаточно пятернёй пригладить, и причёска готова.

Только глаза остались прежними. Хищные, острые, холодные льдинки синего цвета. Ни капли мути в них не появилось, и яркость с годами не потерялась.

И сегодня эти глаза над крючковатым носом полыхали гневом. Метали взгляд во все стороны и не могли остановиться на чём-то одном.

Сегодня, обычно деятельный Дмитрий Юрьевич слонялся по кабинету. То садился в кресло. То вставал и шёл к книжным полкам.

Проводил пальцем по корешкам книг, даже брал в руки приглянувшийся том. Но тут же ставил его на место. Бросал взгляд на циферблат настенных часов. Разворачивался и снова шёл к креслу.