Трясущимися руками Эйра переоделась из ночнушки в простые штаны и тунику, напялила ботинки и застегнула плащ, уже выходя из своей комнаты.

Вопреки ожиданиям Морозко за дверью не обнаружилось, зато ее ждал Кусав, протягивая ей мускулистую руку.

– Что случилось в Винти, Кусав? – спросила она, подхватывая его под локоть и ведя к лестнице.

– Я знаю не больше вашего, – спокойно ответил он. – Новости еще не успели разлететься по замку.

В груди защемило – не на такой ответ она рассчитывала, совсем не на такой. В этот момент она сильнее всего ощущала себя птичкой в клетке, разве что только не физически. Морозко столько скрывал от нее и так мало рассказывал. Но почему? Да, она не давала ему особых причин себе доверять, но он к этому особо и не располагал. Эйра могла бы прийти к нему в комнату, как он предлагал, могла бы потребовать ответов, пусть он и начал бы с порога насмехаться, что она вообще к нему пришла. Она не хотела прибегать по его первому зову, не хотела больше баловаться со своей изменчивой магией.

Но в глубине души, под всеми этими слоями скрывалась настоящая причина, по которой она той ночью не пришла к нему в комнату: это было из-за того, что случилось днем во дворе замка, где его сильное и крепкое тело взяло ее в плен. То, как пьянило прикосновение его языка под ее ухом, то, как он возбудился, прижавшись к ней. То, с каким голодом в глазах он смотрел на нее – ни один мужчина в ее жизни так на нее не смотрел. Она боялась, что если придет к нему в комнату ночью, то поддастся соблазну – этому чувству, расцветающему в ее груди все сильнее день ото дня. Она не могла решить, было ли это болезненное желание розой или же шипом. «Тьфу!» Пора было заканчивать с этими ненужными мыслями.

Когда Эйра и Кусав спустились по лестнице, они нашли Морозко стоящим посреди зала и приказывающим Ксезу следить за дворцом и не открывать дверей до самого его возвращения.

– Да, ваше величество. – Прижав кулак к груди, Ксезу склонил голову, а потом повернулся к Эйре. – Мои соболезнования по поводу вашей деревни.

Не зная, что и сказать в ответ, она лишь кивнула, и ее бешено стучащее сердце упало куда-то в пятки. Соболезнования? Ей немедленно нужно было к Сарен и к отцу.

В комнату вошла Ульва и бросила на нее сочувственный взгляд, открывая главные двери.

– Будьте осторожны, Эйра.

Поправив алый плащ, Морозко взял Эйру за руку, сжав ее чуть сильнее необходимого и только этим выдав ей свое беспокойство, и потянул ее к двери.

– Приедем еще затемно, но выдвигаться все равно надо сейчас, птичка.

– Что случилось в Винти? Почему Ксезу мне соболезновал? – спросила она, когда они вышли на улицу. Нука, уже оседланный, стоял в снегу у входа, выдыхая облачка пара. Небольшой отряд ледяных демонов в полной готовности сидел верхом на оленях.

– На них напали, – сказал Морозко, помогая ей забраться на Нуку, который послушно ждал, опустившись на холодную землю. Сам король забрался вслед за ней и сел впереди.

– Напали? – ахнула она. – Все в порядке?

– Этого я правда не могу сказать, потому что и сам ничего не знаю. – Его голос был мягче обычного, может, даже с ноткой сочувствия. – А теперь держись крепче. Понесемся быстрее, чем когда ехали сюда в прошлый раз.

Она обхватила его дрожащими руками за талию и крепко сжала, пытаясь хоть за что-то удержаться, чтобы не развалиться на части. Он для этого подходил как нельзя идеально. Нука бегом бросился вниз по горному склону, и цокот оленьих копыт последовал прямо за ними.

Холодный ветер хлестал ее нежную кожу, но она уже почти привыкла к тому, что не чувствует его морозного жжения, что ей не нужно дрожать, что не стучат ее зубы от невозможного холода. Приходилось признать, что это новое преимущество ей, несомненно, нравилось, как и ее новое ночное зрение. Растения вокруг оставались четкими, и ей больше не нужен был свет лампы или свечи после наступления темноты.

Что-то потянуло ее вверх, словно магия требовала обратить свое внимание на небо. Задрав голову, она заметила вверху не только звездный небосвод, но и быстро приближающуюся к ним белую точку.

Адаир. Его белоснежные крылья становились узнаваемыми с каждым метром, и магическая связь между ними лишь сильнее нарастала, наводя ее на мысль. Она слышала истории о том, как ледяные демоны получали своих фамильяров. Кто-то от рождения, кто-то позже, а кто-то только тогда, когда просыпалась его внутренняя магия. У Эйры теперь проявились ее магические силы, так значило ли это, что Адаир был ее…

Стиснув Морозко крепче, Эйра спросила, перекрикивая ветер:

– А каково это, когда у тебя есть фамильяр?

Морозко бросил на нее недовольный и строгий взгляд через плечо:

– Сомневаюсь, что сейчас время для таких разговоров, Эйра.

– Еще как время, – отбила она. – Мне кажется, у меня он есть. Его зовут Адаир, он почти всю мою жизнь был рядом со мной. И в замке он меня иногда навещал.

Морозко вдруг прохладно рассмеялся.

– Не оборотень ли он? Может, стоит пустить ему стрелу в сердце. – По его тону было неясно, шутит он или говорит серьезно.

– Нет! – вскрикнула она. – Он филин. Но последнее время я стала ощущать с ним некую магическую связь, а раз я теперь знаю, что у меня есть магия, то мне кажется, это как раз похоже на то, как описывают фамильяров.